Тем не менее я готов отчасти согласиться с теорией, что некоторые люди и некоторые собаки, живущие вместе, со временем становятся в чем-то похожи. Взять хотя бы гостивших у нас недавно карманного шведа Свена и Ингмара, его мерзкого пса породы корги. Во избежание протестов со стороны Лиги защиты шведов спешу заявить, что в целом не имею ничего против представителей этой национальности. В большинстве своем они вполне приятные ребята и умеют делать очень вкусные однослойные сэндвичи.

Свен же был чудовищен во всех отношениях, кроме размера. Он отличался агрессивностью, диктаторскими замашками, самодовольством, высокомерием, а кроме того, очень короткими ногами и смехотворно важной походкой. Если вы были близко знакомы хоть с одним корги, которых я лично считаю грубейшей ошибкой природы, то поймете, что все эти черты — от агрессивности до коротких ног — в полной мере характеризуют и Ингмара. Смотреть на то, как Свен и Ингмар вдвоем совершено одинаково семенят по дорожке и тявкают в унисон, было ужасно забавно. По-моему, Второй тоже заметил это сходство, потому что, когда он подходил к ним с рюмкой водки в одной руке и собачьей галетой в другой, то пару секунд всегда сомневался, кому что протянуть.

Однако я отвлекся. Наверное, вы уже догадались, что я не слишком люблю собак, которые возвышаются над землей всего на несколько сантиметров. И в самом деле — они вечно путаются под ногами и любят ни с того ни с его тяпнуть вас за лодыжку. Но и среди них встречаются приятные исключения, и потому — не удивляйтесь! — я заметил, что мои мысли все чаще и чаще возвращаются к юной застенчивой жемчужине, маленькой соседке с прелестной бородкой. За несколько недель, прошедших со времени нашего первого знакомства, я использовал каждую возможность, чтобы заглянуть к ней и найти наконец техническое решение нашей проблемы. На пути истиной любви нередко возникают серьезные препятствия, как заметил пекинес, воспылавший страстью к диванной подушке, но я твердо верю, что старание и упорство могут все преодолеть.

Опытные полководцы и грабители скажут вам, что главный ключ к успеху — это тщательно проведенная рекогносцировка, и потому я провел не один час в кустах над фермой, наблюдая за передвижениями ее хозяев и поджидая moment juste [22] . Выяснилось, что каждое утро повторяется одна и та же процедура: хозяйка дома выводит мою любимую Фифин — если я правильно расслышал, — на гигиеническую прогулку в поле, а потом привязывает ее у задней двери. Как-то я решил проверить надежность их обороны и, притаившись за кустом, испустил исполненный тоски любовный зов. Фифин встрепенулась, навострила ушки и вроде бы даже послала в мою сторону воздушный поцелуй, и я уже успел спуститься до половины склона, когда в распахнутой двери кухни возникло грозное видение с большим тесаком в руках.

С тех пор все продолжалось примерно в том же духе: несколько наших нежных свиданий, едва начавшись, были прерваны по вине этой старой летучей мыши из кухни. А потом произошло событие, после которого мой любовный пыл угас раз и навсегда. Было время аперитива. Хозяин дома в этот час имел обыкновение отдыхать с бокалом в тени большого дерева. Иногда он спускал с привязи Фифин, и тогда они вместе любовались на закат, хотя я, убейте, не понимал, почему она остается с ним, когда у нее есть возможность пообщаться со мной. Но таковы все женщины. То они сами виснут у вас на шее, а то даже смотреть не желают в вашу сторону. Кажется, это как-то связано с фазами Луны.

Итак, они сидели под деревом, а в это время задняя дверь распахнулась, и как вы думаете, кто появился? Профессор куриных наук Руссель собственной персоной в сопровождении пса, выглядевшего так, словно в числе его предков преобладали грызуны: он был пузатым, коротконогим, узкомордым и жутко непривлекательным. Таких обычно изображают на плакатах, призывающих делать прививки от бешенства. Все четверо явно хорошо знали друг друга, потому что мужчины тотчас же углубились в беседу, а Фифин с Пузаном принялись весело скакать по травке. Эго само по себе было ударом, но худшее ждало меня впереди.

Мужчины так увлеклись своей микстурой от кашля, что не заметили событий, которые я из кустов видел совершенно ясно. Фифин, оказавшаяся весьма горячей штучкой, увлекала своего приятеля прочь от дерева за угол дома — она кокетливо подскакивала и даже перепрыгивала через него (что было совсем нетрудно), зазывно валилась на спину и тут же вскакивала и отбегала прочь. Откровенная провокация сексуального характера, иначе это и не назовешь. С таким же успехом она могла бы просто ухватить его за шкирку и уволочь в кусты. Я наблюдал за всем этим с глубоким отвращением, но знаете, как это бывает: видишь какую-нибудь гадость и оторваться не в силах.

Врожденная деликатность вынуждает меня умолчать о том, что произошло дальше. Скажу только, что за розовым кустом Фифин получила от Пузана все, что хотела, и вскоре уже вернулась к ноге своего хозяина, будто сама мисс Невинность, слегка запыхавшаяся после игры в крикет. Глубоко разочарованный, потрясенный, с разбитым сердцем отправился я домой. К счастью, там мне удалось обнаружить тайник, в котором Лабрадорша зарыла мозговую косточку, и это меня немного утешило. Однако эмоционально это печальное происшествие все-таки не прошло для меня даром и лишний раз укрепило мое недоверие к коротконогим собакам. Всех их я отныне считаю рабами своих низменных инстинктов и к тому же весьма неразборчивыми. Я навсегда вычеркнул Фифин из сердца и решил найти себе более достойную подругу. Возможно, одну из сестер-доберманш, с которыми я познакомился в лесу в прошлое воскресенье. Или даже их обеих, поскольку эгоистом я никогда не был.

Только поздней осенью мне пришлось еще раз вспомнить о Фифин, причем по самому неприятному поводу. Как-то вечером, когда у нас в виде исключения не было гостей и мы уютно проводили время en famille [23] — в камине потрескивал огонь, в кухне булькал готовящийся обед, а две суки мирно посапывали в своих корзинках, — раздался стук в дверь. Дирекция очень не любит незапланированных визитов в обеденное время; известны даже случаи, когда они прятались в спальне и делали вид, что их нет дома. Мадам закатила глаза к небу, Второй потихоньку выругался, но стук продолжался, и Второго отправили к дверям с задачей поскорее выпроводить непрошеного гостя.