– Ну, Летти, мне не нравится, как нас здесь встретили. Совсем не нравится. И я не ожидаю, что будет лучше, а ты? – спросила Роза, откалывая шляпку.

– Я тоже, миледи, – всхлипнула Летти. Роза повернулась к девушке и строго сказала:

– Знаешь ли, Летти, это мое изгнание совершенно не затронет твоего положения в доме. Пожалуйста, перестань плакать.

– Да, миледи.

Утерев глаза и шумно высморкавшись, горничная попыталась улыбнуться сквозь слезы. Она искренне любила маркизу и просто не могла поверить тому, о чем перешептывались слуги.

– Вот так-то лучше, – сказала Роза. Открыв корзинку Вилли, она выпустила его на свободу. – Думаю, мы все трое просто устали. Посмотри, есть ли удобная кровать в гардеробной. Если есть, давай отдохнем немного. После отдыха все будет выглядеть по-другому.

– Да, миледи.

Роза забылась тяжелым сном и через три часа проснулась голодной, несмотря на подавленное настроение. Она позвонила в колокольчик и ждала… и ждала. Ее нетерпение росло, и она послала Летти к слугам на разведку.

Разъяренная Летти вбежала в комнату через четверть часа.

– Ну, миледи, – возмущенно сказала она, – этот жирный слизняк Грэшем говорит, что слуги слишком заняты, чтобы прислуживать вам. Я сказала, что маркиз узнает о его поведении, а он сказал… он сказал… – И Летти разрыдалась. – О, миледи, он говорит, что его светлости совершенно наплевать, что станет с вами или как с вами обращаются.

Роза стала белее снега, засыпавшего террасу. Должно быть, письмо Джефри было крайне оскорбительным. Что же ей теперь делать? Она задрожала и натянула покрывало повыше. Однако гнев, охвативший ее из-за несправедливости Джефри, превозмог все горести. Она не позволит так обращаться с собой. Роза прищурилась и стиснула зубы.

– Значит, он собирается уморить нас голодом? Где управляющий?

– Уехал в Лондон повидать маркиза, – ответила Летти. – О, что же нам делать?

Роза скинула одеяла и вскочила с кровати. Она не допустит, чтобы над ней издевались до конца жизни. Хорошенького понемножку! Она закуталась в малиновый бархатный халат и сунула ноги в вышитые домашние туфельки.

– Подожди, Летти! Сейчас увидишь! Сейчас увидишь!

Рыдающая горничная последовала за юной госпожой в холл и вверх по парадной лестнице до первой площадки. Роза вцепилась в веревку пожарного колокола и потянула изо всех сил. Звон разнесся по всему огромному дому. Раздались испуганные крики: «Пожар! Пожар! Пожар!», сопровождаемые топотом бегущих ног. Фигуры замелькали внизу в холле и на лестнице.

– Эй, вы! – крикнула Роза.

Один за другим слуги подняли головы, чтобы посмотреть, кто звонит в пожарный колокол и окликает их. Маленькая маркиза в ярком халате стояла на лестничной площадке, вцепившись в балюстраду, и смотрела на них сверху вниз. Мало-помалу они перестали суетиться и замолчали. Роза дождалась, когда практически вся прислуга Харроу собралась в холле, и только тогда заговорила. Грэшем поднялся на три ступеньки и теперь возвышался над остальными. Он перевел оскорбительно веселый взгляд с Розы на лакеев и сделал грубый жест. Те, кто стоял ближе к нему, гоготнули, но остальные ждали в молчании. Роза могла лишь догадываться о слухах, долетевших до Харроу утром, но, что бы там ни было, она должна покончить с этим здесь и сейчас.

Ее голос был таким же холодным, как и оказанный ей прием, и властно разносился в промозглом воздухе холла:

– Вы все ведете себя крайне оскорбительно и недружелюбно. Каковы бы ни были в настоящее время отношения между мной и моим мужем, я думаю, вы достаточно хорошо знаете, что он не потерпел бы подобного обращения ни с одним членом его семьи.

Грэшем только усмехнулся и подмигнул лакею, стоявшему рядом с ним. Роза решила не обращать внимания. Этого человека она не испугает своими угрозами, но есть надежда на других. Она заметила, что несколько человек стыдливо отводили от нее взгляды.

– Я убеждена, однако, что кое-кто из вас осознает чудовищность вашего поведения. Уверяю вас, многие должности в этом доме скоро освободятся и будут предложены тем, кто будет счастлив, получать хорошую плату в эти трудные времена. Если есть среди вас те, кто готов служить мне, как подобает моему рангу, и как желал бы маркиз… отойдите в одну сторону, чтобы я знала, кто здесь мои друзья.

Воцарилась напряженная тишина. Сначала Роза испугалась, что никто не тронется с места. Затем, под градом насмешек и свист, маленький лакей, провожавший ее в комнаты, отошел далеко вправо и встал, заложив руки за спину и глядя вверх на нее. Затем помощник дворецкого Боннер подошел к нему. За ним медленно последовали несколько горничных и шесть лакеев, среди них и те двое, что приехали с Розой из Лондона и знали ее лучше остальных. Улыбка начала сползать с лица Грэшема. Вдруг служанка из буфетной перебежала на сторону Розы. Хорошенькая озорная девушка с копной льняных кудрей, видимо, была всеобщей любимицей, потому что еще три молодых лакея перешли направо.

Когда ряды разделились, и никто больше не двигался с места, Роза снова заговорила:

– Я ценю вашу верную службу. Все те, кто сегодня утром выказал преданность маркизу и мне, будут щедро вознаграждены. Остальные… – она умолкла и, не скрывая презрения, усмехнулась им, – будут уволены, как только мой муж узнает об этом происшествии.

Роза замолчала, легко сбежала вниз и остановилась на одну ступеньку выше притихшего Грэшема. Она быстро выхватила его жезл, и он от неожиданности отшатнулся.