— Этого я не понимаю… вы уж простите, но, по-моему, вы все-таки шутите, господин Дюрица!

— Вот и хорошо, что ни понимаете! — заметил книготорговец.

Ковач, все так же моргая, смотрел на часовщика:

— Ведь и, простите… даже не знаю, кто этот Томотики или как его там и кто этот Дюдю. Я вообще ничего во всем этом не понимаю, не говоря уже о том, что, когда мы после смерти по воле божьей предстанем пред господом, там ведь и слова не вымолвишь…

Коллеги Бела, подмигнув книготорговцу, обратился к Ковачу:

— Да поймите же, поймите наконец: если господин Дюрица решил, что вы должны сделать выбор после смерти, то это богу придется помалкивать, тихо радоваться, что цел, да стараться не прогневить нашего друга…

— В том-то и дело! — подхватил Кирай. — В конце-то концов, стоит ли считаться с богом, если за дело принялся господни Дюрица?

Дюрица не сводил с Ковача пристального взгляда.

— Слушайте меня внимательно, мастер Ковач. Давайте рассуждать по порядку. Прежде всего я обещаю не причинять богу ни малейшего ущерба…

— Похоже, вы и впрямь серьезно! — поверил столяр.

— Конечно, серьезно! Серьезнее некуда, — подтвердил, кивнув головой, Дюрица.

— Ну, тогда ладно… Но что это вы говорили про этих, не знаю, как их там? И что мне нужно выбрать?

— Стало быть, начнем по порядку! — повторил Дюрица. — Тот Томоцеускакатити, которого я упомянул первым, — очень важный господин, властитель острова Люч-Люч. Его подданные, разумеется, величают его иначе, но это, в сущности, ничего не меняет…

Кирай заметил:

— Разумеется, мистер Ковач, я должен вам сообщить, что острова, который назвал ваш друг, на земном шаре не существует, но если вас это не смущает, то считайте, что я ни слова не произнес…

— Должен вам сообщить, — невозмутимо продолжал Дюрица, — что такой остров существует! И существует куда несомненнее, чем вы или наш эйропейский друг могли бы себе представить!

— Это правда? — спросил Ковач, переводя взгляд с одного на другого.

Дюрица положил руку на стол и заговорил, подчеркивая каждое слово: — Остров существует, господни Ковач! Даю вам мое честное слово, что этот остров существует. Более того, возник он отнюдь не в новое время — это не коралловый атолл, напротив, это очень старый остров. Он существует с незапамятных времен под названием Люч-Люч, и я очень рад тому, что отныне и вам о нем известно!

— Вам, дорогой эйропейский друг, — Дюрица повернулся к книготорговцу, — покажется удивительным, как давно этот остров существует.

Он на секунду задержал взгляд на книготорговце, потом, улыбнувшись, добавил:

— Конечно, удивительно… и тем не менее это так!

Потом он обратился к столяру:

— Итак, этот самый Томоцеускакатити на этом самом острове является, если вам угодно, главным повелителем…

— А позвольте спросить… мне-то что за дело до этого Такатити? — задал вопрос Ковач.

— Это донельзя просто! Вам до этого Томоцеускакатити потому есть дело, что на том же острове живет Дюдю, о котором я уже имел удовольствие упомянуть. Если бы там не жил Дюдю, нам не было бы ровно никакого дела ни до повелителя, ни до этого острова, который, между прочим, благословенный край. Скажу только, что в ручьях там кишмя кишит форель, а реки полны щук и карпов. Я уже не говорю, о вечно переменчивых, отливающих то золотом, то серебром или синевой волнах, бегущих по морю, упомяну лишь о возносящихся к небу горах, которые поражают своими красками и в сиянии луны, и в лучах восходящего солнца! А какой чернозем в его долинах, боже мой! И такой чернозем на этой благословенной богом земле повсюду, куда ни пойди! Обильны и богаты его сады, то ласковые, то утопающие в первобытном изобилии; склоны гор услаждают взор своими нежными и тонкими очертаниями, на холмах родится нектар, а в траве, покрывающей степь, столько дичи, что и не рассказать… и так далее в том же роде! И надо всем этим властвует богом ниспосланный Томоцеускакатити, а среди своих земляков живет там и Дюдю…

— Это все хорошо… — заметил Ковач, — только мне-то какое до всего этого дело и кто такой этот Дюдю?

— Раб! — ответил часовщик. — Уж это-то вы могли бы знать — всюду там, где земля изобильна от бога, реки полны рыбы, а леса богаты дичью, там не может не быть Томоцеускакатити и Дюдю. Это, надеюсь, ясно?

Столяр нахмурил брови:

— Ну и… что я тут должен выбирать?

— В чьей коже вы хотели бы оказаться, когда воскреснете! Понимаете?

— Нет! — сказал книготорговец.

— Я вас спрашиваю, господин Ковач! Допустим, вы скоро умрете, а когда тотчас после этого воскреснете, то уже либо как Томоцеускакатити, либо как Дюдю, в зависимости от того, кого из них вы выберете теперь!

— Стало быть, это игра?

— Да еще какая! — подтвердил Дюрица. — Изо всего этого подлинно лишь то, что Люч-Люч существует и, следовательно, существует и Томоцеускакатити вместе с Дюдю, а вам нужно сделать между ними выбор. За исключением этого, все остальное игра…

— Вот теперь понял! — сказал Ковач. — И что же я должен теперь делать?