— Не угодно вина?

— Нет… благодарю! Вы очень и очень любезны… — Он оглядел комнату: — Уютное у вас помещеньице… — потом повернулся к стойке: — Вы владелец?

— Да, — подтвердил трактирщик.

— Славно! Это — славно! — одобрил нилашист и посмотрел на часы. — Все очень славно…

— Вот это палинка так палинка! — объявил грузчик, ставя стопку обратно. — Ты, однако, ловкач, коли умеешь достать такую!

Нилашист оторвал взгляд от часовщика и взглянул на своего спутника. Лицо его было холодно. Спросил:

— Простите, что вы сказали?..

— Я говорил, что… — начал было грузчик, но осекся и, крякнув, снова вытянулся, смущенно моргая.

Нилашист повернулся к хозяину:

— Прошу извинить! Сколько Я вам должен?

— Одиннадцать! — ответил тот.

Грузчик полез в карман. Вытащил большой коричневого цвета бумажник. Бумажник был набит сотенными, обе половинки раздувались от толстых пачек банкнот.

— Позвольте мне…

Высокий нилашист вынул из кармана мелочь и положил на стойку:

— Благодарю!

Грузчик подержал бумажник в руках, потом сунул обратно в карман.

Нилашист принялся натягивать вторую перчатку. И как бы между делом спросил:

— Отсюда налево следующий дом — семнадцать «Б», правильно?

— Да, — ответил хозяин кабачка. — Мой дом семнадцать…

Перчатки были надеты. Грузчик стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Потом, спохватившись, сдвинул револьвер на живот.

— С вашей стороны, — сказал нилашист, — было большой любезностью угостить нас отличной палинкой!

— Пожалуйста! — ответил хозяин кабачка.

— Доброй ночи!

Грузчик вскинул руку:

— Смирно! Да здравствует Салаши!

— Доброй ночи! — ответил хозяин кабачка.

Нилашист кивнул головой в сторону компании. Потом сделал знак своему спутнику:

— Прошу! — И показал на дверь.

Когда они ушли, трактирщик еще раз вытер стойку, потом вернулся к столу. Сел, закурил сигарету. Посмотрел поверх спички на Дюрицу, потом На книготорговца. Бросив спичку, повернулся к фотографу:

— Угодно чего-нибудь еще?

— Мерзавцы! — произнес Дюрица.

Коллега Бела повторил вопрос:

— Выпьете еще чего-нибудь?

— Нет, нет… спасибо! — ответил Кесеи.

Ковач тихо осведомился:

— Он спрашивал про дом семнадцать «Б»?

— Да, — подтвердил хозяин кабачка.

Ковач посмотрел на книготорговца, потом перевел взгляд на фотографа:

— Ну, в таком случае… пора бы и нам по домам!

— Будем здоровы! — сказал хозяин.

— До завтра! — сказал Кирай, поднимая стакан.

Фотограф обратился к Дюрице:

— Если позволите… мы ведь еще не кончили начатый разговор…

— Трали-вали… — отозвался книготорговец. — Вы все про то же?

— Я, видите ли, хотел бы ответить на его вопрос, — сказал фотограф.

— В самом деле?! — удивился часовщик, тяжело поднявшись со стула и ища на вешалке пальто.

— Да! К тому же, как вы могли заметить по сегодняшнему разговору, у меня имеется вполне определенное мнение о том, что творится в мире.

— Неужели? — спросил часовщик. — Это замечательное приобретение!

— Да! И поэтому, я думаю, не будет неожиданностью, если я отвечу «да»!

— Что «да»? — переспросил Дюрица, сняв наконец с вешалки пальто и шляпу.

— Да, я выбрал Дюдю! То есть раба! — отвечал фотограф и вспыхнул так, как еще не краснел ни разу. Он сидел за столом один. Остальные уже поднялись и одевались у вешалки.

— Дюдю! — повторил фотограф.

Часовщик посмотрел на него. Лотом, сняв с вешалки пальто книготорговца, сказал:

— Вот ваше пальто, господин Кирай!

— Спасибо, сударь, — поблагодарил Кирай.

Ковач стоял, засунув руки в карманы, и молча смотрел на фотографа.

— Да ну ее к чертям, эту чушь! — вскипел хозяин кабачка.

Ковач заговорил:

— Вы действительно решились сделать такой выбор?

Кесеи, не сводя глаз с Дюрицы, ответил:

— Это мое мнение.

Дюрица повесил зонтик на руку.

— Врете! — сказал он.

Лицо Кесеи покрылось бледностью.

— Что? Простите, как вы сказали?..

— Врете! — повторил Дюрица и тут же отвернулся к хозяину кабачка.