– Ты опоил дядю? – выдохнула я с еще большим ужасом.

– Любое заклинание он бы почувствовал и нейтрализовал. – Приятель поморщился, недовольный моими непрекращающимися вопросами. – Отвар показался более надежным способом. Благо, что в вещах твоей бабушки я нашел достаточный запас снадобий на любые случаи жизни.

Я вскинулась было еще что-нибудь у него спросить, но Фабион приложил пальцы к моим губам, заставляя замолчать.

– Потом, – обронил он, и его глаза вспыхнули зеленым хищным пламенем, как у дикого зверя, вышедшего на охоту. – Все потом, Катарина. Нет времени.

После чего развернулся, крепко взяв меня за руку, и опять зашагал по тропинке, которая вот-вот должна была вывести нас к ближайшей деревне.

Я удивленно морщила лоб, обдумывая все сказанное приятелем, и машинально двигалась за ним. Неужели он в самом деле решил бежать со мной в Ромалию? Но почему? Он должен осознавать, что таким образом превратится в настоящего изгнанника. Предположим, мне-то терять больше нечего. Или голодная, но свободная жизнь, или же вечное скучное заточение в одном из монастырей. Право слово, уж лучше первый вариант, чем похоронить себя в буквальном смысле заживо. Но ему-то зачем идти на все эти лишения? Его наверняка ожидает блестящее, славное будущее при дворе, тем более что семейство Шаорраш относится к одной из ветвей королевского рода. Да, дядя сейчас злится на него за произошедшее, но опала вряд ли продлится долго. Все рано или поздно придет в норму, тем более что в его случае речь не идет о столь суровом наказании. Не понимаю! Или Фабион действительно влюбился в меня? Да нет, чушь. Он обязан понимать, что мы знакомы слишком короткое время, да и не настолько у меня потрясающая внешность, чтобы сводить с ума. Помнится, матушка всегда сетовала, что лишь неплохое приданое обеспечит мне замужество. Не уродка, конечно, но и до признанной красотки далеко. Как-то глупо из-за белобрысой девчонки, которую впервые увидел лишь неделю назад, отказываться от привычной жизни и бросаться в какую-то невообразимую авантюру.

– Фабион? – робко окликнула его я, когда где-то за деревьями яростно забрехали собаки. Значит, деревня совсем близко. – Ты уверен в своем решении? Еще не поздно вернуться – и никто никогда не узнает о том, что ты собирался сделать. Клянусь, я ничего не скажу!

– Ты желаешь посвятить свою жизнь служению Светлому близнецу? – даже не притормозив, вполголоса осведомился Фабион. – Мечтаешь надеть белоснежную рясу и остаток жизни провести в молитвах и размышлениях о бренном?

– Нет, конечно же нет! – Я возмущенно фыркнула, на миг с ужасом представив, какая скучная участь меня ждет. Но все же отважно продолжила: – Фабион, я просто не хочу, чтобы из-за меня пострадал ты. Твое будущее…

– Не беспокойся за меня. – В голосе приятеля послышалась грустная усмешка. – Поверь, я более чем внимательно обдумал все плюсы и минусы своего положения и осознаю, на что иду. Если боишься, что когда-нибудь я раскаюсь и начну винить тебя в упущенных возможностях, то зря. И потом, ты же не знаешь, какое наказание придумал мне дядя. Вдруг оно стократ хуже, чем твое?

– И какое же? – спросила я, немало заинтригованная его словами.

– Женитьба, – после недолгой паузы с искренним отвращением выплюнул Фабион. – На Ильзе из рода Арьянов.

– Она настолько страшная? – поинтересовалась я.

– Да не в том дело! – Фабион раздраженно махнул свободной рукой. – Просто я не желаю, чтобы кто-нибудь распоряжался моей жизнью. Вот и все. И потом, я еще не готов к такому шагу.

– Не готов? – Я опять вырвала руку из его хватки и остановилась. – Фабион, по-моему, этот момент стоит прояснить прямо сейчас. Он слишком серьезный, чтобы оставить его на потом. А как ты представляешь нашу с тобой жизнь?

– Катарина. – Фабион обернулся ко мне и тяжело вздохнул. – Тебе нет и шестнадцати. Я надеюсь, ты согласишься со мной: пока и речи не может идти о свадьбе. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать и, небо упаси, каким-либо образом порочить твою честь! У окружающих людей обязательно возникнет вопрос, какие отношения нас связывают. Поэтому почему бы не представляться всем как брат и сестра?

– Но мы же не похожи! – воскликнула я и тут же прикусила язык, поскольку на мой неосторожный выкрик из-за ближайшего забора звонко залаяла какая-то собачонка.

– Сводные брат и сестра, – уточнил Фабион. Поймал мою руку и опять потащил меня вниз по деревенской улице, видимо опасаясь, что кто-нибудь может выглянуть, заинтересовавшись непонятным оживлением собак. При этом приятель продолжал разъяснять свою задумку свистящим шепотом: – У наших родителей это был второй брак. Мой отец рано овдовел, и в память о первой супруге у него остался лишь я. Точно так же с твоей матерью. Кстати, поскольку кровные узы нас не связывают, то никто не станет возражать, если в конце концов мы сами решим пожениться. В Ромалии с этим не так строго, как у нас.

– А мы решим? – робко поинтересовалась я, несколько опешив от такого потока информации. По всей видимости, Фабион действительно продумал все последствия своего шага.

– Посмотрим, Катарина. – Он негромко рассмеялся. – Посмотрим. Но в любом случае тебе волноваться не о чем. Приставать к тебе я не буду и никому не позволю, пока тебе не исполнится восемнадцать. Если наши чувства не пройдут проверку временем, то я все равно не брошу тебя. Клянусь! На правах старшего сводного брата помогу тебе найти достойного жениха и проверю, чтобы он не обижал тебя. А там, глядишь, и сам остепенюсь.

– И ты все равно собираешься со мной сбежать, хотя прекрасно осознаешь, что у нас может ничего не получиться в плане каких-нибудь отношений? – не выдержав, еще раз уточнила я. Слишком странным мне представлялось сейчас поведение Фабиона.

– По-моему, я достаточно ясно выразился, – с улыбкой отозвался он. – И вообще, еще неизвестно, кого именно я спасаю: тебя или себя. Видела бы ты эту Ильзу!

Спящая деревенька тем временем осталась позади. Однако Фабион не свернул в сторону тракта, ведущего из столицы к южным границам Пакасии. Вместо этого он поспешно зашагал по тропинке, едва угадывающейся в свете крохотного магического светлячка, который все так же плыл перед нами. Едва я открыла рот, намереваясь спросить его, куда он направляется, как из темноты послышалось ржание лошади.