Кнаак Ричард А.
Шрифт:
Тело демона стало тёмно-коричневым. Зловещая внутренняя жидкость начала испаряться. Шарообразное тело надулось.
Демон взорвался.
В предсмертной агонии он в последний раз подбросил Ульдиссиана вверх. Застигнутый врасплох, Ульдиссиан ударился черепом о камень. Мир вокруг него завертелся.
Он рухнул на воду, маленькие кусочки демона посыпались на него сверху. Ульдиссиан пытался сориентироваться, но тело не слушалось его.
Он погружался под воду.
Глава двенадцатая
Ратма.
Никто не отозвался на зов дракона. Так было дюжину раз до этого. Словно над частью Санктуария распростёрли покрывало, которое заслоняло всю кеджанскую землю, а центром, несомненно, имело одноимённую столицу.
Но один Инарий не смог бы добиться такого.
Один Инарий.
И, судя по тому, что Траг’Оул чувствовал, это не могла быть работа двух ангелов. Нет, это было совмещение сил, которого Санктуарий не видывал с момента своего рождения.
Совместная работа ангела и демона.
Сияющие звёзды перемещались, пока Траг’Оул тревожно обдумывал это. Совместная работа ангела и демона… Которая могла произойти лишь по одной возможной причине.
Выбора нет! — убеждал он себя. — Выбора нет! Я должен действовать! Я должен отправиться в мир смертных.
Он начал собирать космическую энергию, которая открыла бы ему путь. Только раз до этого Траг’Оул входил в Санктуарий, и было это сразу после избиения Лилит беженцев и последующей реакции Инария. В тот раз дракон материализовался на каких-нибудь несколько секунд, которых хватило, чтобы обеспечить Ратме фундамент для его обнаружения. Он избрал сына Инария задолго до этого, разглядев в нём искру, которая могла помочь спасти мир в случае, если ангел решил бы, что он должен быть уничтожен.
Но на этот раз Траг’Оулу понадобится гораздо больше, чем несколько секунд. Не будет никакой возможности скрыть себя от ангела или верховного демона, с которым тот сотрудничает.
И Траг’Оул знал, что, открывая себя, он рискует навлечь уничтожение, от которого он столь долго был защищён.
Выбора нет, — снова сказал он себе. — Нет!
Создание прохода было почти завершено, как со всех сторон донеслись голоса.
Ты не можешь! Ты не можешь! Ты не можешь!
В это же время проход распался, несмотря на все его усилия по его сохранению.
Исполненный непривычной ярости, он отвечал голосам:
Таково моё бремя! Таков мой долг! Вы не имеете права говорить об этом, ни один из вас!
Наступил момент тишины, после которого они хором ответили:
Ещё как имеем… Теперь это касается не только Санктуария. Теперь это касается всех нас — часовых.
Дракон всё больше тревожился.
Как так? Как такое может быть?
Как всегда, они ответили хором, и, как и прежде, их слова поразили его, как не могло ничто другое.
Потому что в Санктуарий идёт война, и если ты помешаешь тому, чего требует Баланс, он и всё сущее могут быть обречены.
Тогда они оставили его, все другие стражи отдельных миров оставили его со знанием того, что неизбежная участь его Санктуария определяет их участи. Они оставили Траг’Оула понявшим, что все годы помощи Камню Мира закрывать Санктуарий от внешней угрозы прошли впустую.
Не один только ангел обнаружил творение Инария. Теперь всё Высшее Небо знало о существовании мира.
Бесконечная война шла в Санктуарий… И ему только что запретили что-либо делать по этому поводу.
Амолия предстала перед принцем Эхмадом, её тёмное выражение соответствовало её настроению.
— Совет не доволен. Ульдиссиан уль-Диомед делает хуже себе, пренебрегая ими так!
Принц сидел в своих личных покоях, молча попивая из графина. Горела всего одна свечка на маленьком столике, где теперь стоял его напиток.
— Было ошибкой верить ему, — заметил Эхмад, хмурясь. — Я только что узнал от своего личного шпиона, что он ушёл и заключил с Пророком договор, чтобы свергнуть кланы магов и гильдии и разделить землю между его последователями и Собором.
Светлокудрая дева была не то чтобы уж очень удивлена.
— Я считала его злодеем изначально. У тебя есть доказательства?
— Есть, но я должен представить их совету, — он встал. — Будет лучше всего, если ты отведёшь меня туда немедленно, раз они уже собрались.