В станице Каргинской Махно остановился на два дня, чтобы после боя под Боковской привести в порядок «войско» и похоронить своего боевого атамана Гаркушу, в перестрелке сраженного красноармейской пулей.

На второй день махновцы плотным кольцом из пулеметных тачанок и всадников оцепили кладбище. Сам Нестор Махно приехал на тачанке и, пока могилу не засыпали землей, хмуро смотрел вниз; с тачанки не слезал, но и не уезжал.

На кладбище собралось много зевак, молодых и старых. Всякое видавшие на своем веку казаки были потрясены, увидав, как у Гаркушева коня, стоявшего у края могилы под седлом и покрытого до земли черным бархатом, слезились глаза.

У изголовья Гаркуши стояла высокая молодая женщина в черном. В толпе прошел шепот: «Жена убитого». На самом деле это была жена и соратница Нестора Махно.

Под недружный ружейный салют гроб с телом атамана Гаркуши предали донской земле. На ходу неизвестный местный поэт сочинил стишок:

На другой день утром многокилометровой колонной в три сотни пулеметных тачанок Махно выступил из Каргинской в направлении хутора Нижне-Яблоновского. После двадцативерстного перехода на окраине хутора сделал короткий привал, а затем двинулся в направлении слободы Кашары, повернул к железной дороге на станцию Чертково, под пулеметным огнем перешел пути и двинулся назад на Украину.

Здесь, пожалуй, будет уместным посвятить несколько страниц самому Махно.

Нестор Иванович Михненко (1889–1934), по уличному прозвищу Махно, родился на Украине в селе Гуляй-Поле. В 20 лет примкнул к террористической группе анархо-коммунистов, ставивших своей целью путем террора бороться со всеми «богатыми» «за свободу народа».

В 1910 году одесским военно-окружным судом Махно был приговорен к смертной казни; в России тогда такого наказания не было, поэтому смертную казнь заменили пожизненной каторгой. Закованный в цепи Махно был доставлен в Москву и посажен в Бутырскую каторжную тюрьму.

Освободила Махно Февральская революция 1917 года. 15 марта с туберкулезом костей и без одного легкого он вышел из тюрьмы. Через три недели тайно прибыл в Гуляй-Поле, чтобы на родине «углублять революцию». Получив в тюрьме революционную закалку, стойкий и убежденный анархо-коммунист стал профессиональным революционером: первым делом собрал отряд хлопцев и разогнал местное земство.

Октябрьский переворот 1917 года Махно и его хлопцы встретили с восторгом: захват помещичьих земель, конфискация имущества и раздача его крестьянам, борьба с эксплуататорами, всевластие трудящихся, затем, без всякого перехода, – полное отрицание государственной власти, отрицание партийности с ее подчиненностью, непризнание советской власти и организованного большевиками насилия – все это вписывалось в теорию анархизма: нет законов – судить «по совести», нет тюрем – свободному народу они не нужны; трудиться по способности, оплаты никакой, всех кормят бесплатно.

В конце 1917 года Махно создает первые вооруженные отряды. Его хлопцы нападают на железнодорожные станции, на бегущие с фронта воинские части, вооружаются. Начинается борьба с австро-немецкими оккупантами, вторгшимися на хлеборобную Украину. Однако от регулярных войск оккупантов отряды Махно терпели поражение.

В июне 1918 года, будучи уже известным на Украине вожаком, Махно едет в Москву, в Кремле встречается с Лениным и Свердловым; получив «указания», отправляется в Гуляй-Поле и снова создает вооруженные отряды. Подняв революционный черный флаг анархистов, Махно и его хлопцы начинают активную борьбу за «освобождение трудового народа»: нападают на помещичьи имения, убивают их хозяев, забирают имущество, скот, хлеб раздают бедным селянам; начинается кровавая борьба с насильниками – царскими, австро-немецкими, белыми, красными. Убийство сотен людей становится будничным делом – винтовка и штык решают дело.

Вооруженные хлопцы (а их тогда у Махно насчитывалось около 400 человек) не имели понятия о дисциплине: грабежам, насилию, повальному пьянству Махно не противодействовал. В его отряды шли иногда потому и затем, чтобы через грабежи обогатиться, «пожить вольно». Обогатившись, уходили домой. За дезертирство Махно их не преследовал.

Одеты махновцы были в самые разные одежды: из овечьей шерсти казацкая папаха и офицерские гимнастерки, штатская шуба и черкесская бурка, куртки и тельняшки – матросская братва; на ногах часто рваные сапоги, башмаки, валенки, летом нередко ходили босиком. Оружие разных систем: русское, японское, французское.

Сам Нестор Махно носил легкие сапоги, папаху набекрень, на ремне сабля, маузер и наган, которыми владел в совершенстве; мог стрелять из пулемета.

Диктаторскими задатками Махно не обладал. Голос слегка сиплый, говор мягкий. Порой бывал крут, вспыльчив, нервы подводили; расстрелять человека ему ничего не стоило. Вместе с хлопцами расстреливал, трупы сбрасывали в Днепр, когда их было много. Пил он редко и мало, во хмелю был разговорчив, любил танцевать, иногда брал гармошку.

Известность Махно как защитника селян от белогвардейцев, коммунистов и большевиков, грабивших хлеборобов по продразверстке, росла, росла и численность его войска. В его отрядах под командованием гуляй-польских атаманов появились сотни тачанок. Стремительность и неожиданность, решительность и отвага стали их непременной тактикой. Переход в сто верст в сутки для махновцев не был редкостью. Впоследствии махновские пулеметные тачанки с их высокими маневренными качествами были взяты на вооружение конницей Буденного, Котовского и особенно Миронова.

После ухода с Украины австро-немецких оккупантов под контролем Махно и его «армии» оказалась огромная территория Левобережной Украины; ее стали называть Махновией, а тридцатилетнего Нестора Махно уважительно – батько. Так он стал подписываться под штабными приказами. Противниками Махно были и петлюровцы, и белогвардейцы Деникина, и Красная гвардия.

В январе 1919 года войска Деникина стали угрожать Махновии, подошли к главному штабу Махно – Гуляй-Полю. Противодействовать наступлению регулярных войск Деникина Махно не мог, и тогда он обратился к командованию красных с предложением дать отпор деникинцам совместными силами.