Черноклык тронул Краснозуба лапой:

— Ух ты! Да он мертвый! Смотри, его палаш пополам сломан.

Лисица и крыса посмотрели друг на друга. Сейчас они думали об одном и том же. Обоим было ясно: надо спасать свою шкуру.

— 0-хо-хо, — сказала Села. — Надо придумать, что же мы скажем Клуни, когда вернемся назад. Он не дурак, так что лучше сочинить историю поправдоподобнее.

И они зашагали через ночной лес, сочиняя по дороге правдоподобную историю для Клуни Хлыста.

В этот вечер военачальники вновь собрались в покоях аббата на позднюю трапезу. План, который принесла Констанция, говорил о том, что Клуни скоро опять нападет на аббатство. Аббат Мортимер заговорил первым:

— Констанция доставила нам бесспорные доказательства. Клуни не успокоится до тех пор, пока не захватит аббатство. Я неправильно оценил положение и приношу свои извинения. Вы, мои военачальники, были правы, и теперь, благодаря самому Клуни, нам известен план нападения во всех подробностях.

Аббат хлопнул лапой по принесенному барсучихой плану:

— Вот этот план. Но, как я уже говорил, я не буду заниматься военными делами. Мне надлежит лечить раненых и кормить голодных. А готовиться к обороне — это ваша задача.

Матиас поднял лапу:

— Отец настоятель, нам надо не только обороняться, но и нападать.

Раздались одобрительные возгласы. Аббат склонил голову и спрятал лапы в широких рукавах облачения.

— Ну что же, да будет так, — провозгласил он. — Я предоставляю спасение Рэдволла вам, мои военачальники.

Еще раз поклонившись, аббат удалился; в комнате остались Матиас, Констанция, Винифред, Кротоначальник и Амброзий Пика. Потом к ним присоединились заяц Бэзил Олень и белка Джесс. Вскоре пришел и Мафусаил — он внимательно слушал всех, одобрял одни предложения и возражал против других, охлаждал запальчивых и подбадривал застенчивых. Военный совет продолжался почти до зари. Мыши должны победить — это несомненно. Но как? Бэзил настоял на том, чтобы отвести Констанцию в лазарет, где осмотрят ее раны. Идти в лазарет барсучиха не хотела.

— Подумаешь! Столько шума из-за нескольких царапин, — ворчала она. Заяц громко прищелкнул языком:

— Несколько царапин! Вы только послушайте эту героиню! Моя дорогая Констанция, это не царапины, это славные боевые ранения, полученные на поле брани. Джесс, вот посмотри-ка на лапу барсучихи. Видишь эти резаные раны? Старушка, клянусь, тебе нужен полный покой. Даже заяц, получив такие раны, не смог бы оставаться в боевом строю. Пойдем, пойдем, ну вот, так-то лучше.

Чуть ли не силком Бэзил и Джесс увели Констанцию в лазарет. Остальные пошли спать, а Матиас и Мафусаил решили перед сном подышать свежим воздухом.

— Знаешь, старик, я не могу избавиться от мысли, что мы сможем победить лишь в том случае, если найдем меч Мартина, — сказал Матиас. Мафусаил задумчиво кивнул ему в знак согласия:

— Пожалуй, ты прав. Но, увы, несмотря на все наши усилия, мы зашли в тупик. Глухой, словно холодная январская ночь. Боюсь, придется смириться с тем, что меч потерян нами навсегда.

Старик привратник тяжело оперся на лапу друга, и они не спеша пошли дальше. Разговор зашел о нападении воробьев на Джесс. Мафусаил обернулся к Матиасу:

— Воробьи — очень опасные птицы. Воинственные и задиристые. К счастью, они нападают лишь на тех, кто вторгается на их территорию, как это и случилось сегодня. Кстати, ты видел воробьиху, которую подбили наши лучники?

— Еще бы! — ответил Матиас. — Констанция посадила эту маленькую забияку в корзину. Противная хулиганка! Стрела ее только оцарапала, так что скорее всего она свалилась просто от неожиданности. Говорит, зовут ее Клюва.

Мафусаил удивился:

— Так тебе удалось даже поговорить с ней? Удивительно! Их язык довольно трудно понять.

— Да как тебе сказать, — ответил Матиас. — Мне их язык не показался слишком трудным, да и эта дикарка меня, кажется, тоже понимала.

Мафусаил заинтересовался:

— И что же она тебе сказала, эта, как ее, Клюва?

— Да ничего особенного! — ответил Матиас. — Мол, или она сама, или их вождь, король Бык, убьет меня. По всей видимости, всякий, кто не умеет летать, для нее — враг.

Они подошли к главным воротам. Старик пригласил Матиаса зайти к нему. Казалось, разговор о воробьях очень его заинтересовал. Войдя в келью, он принялся листать свои записи.