— Будет случай — Клюва убьет мышь. Воробьи не сдаются, ясно?

Безжалостно дернув за поводок, Матиас поднялся с пола. Он волоком подтащил птицу к проходу и, выпихнув ее наружу, протиснулся следом. Они оказались на карнизе, высоко над Большим залом. Не говоря ни слова, Матиас столкнул Клюву с карниза. Птица камнем полетела вниз и, туго натянув поводок, повисла на ошейнике. Только благодаря перьям на шее воробьиха не задохнулась. Откинувшись назад, Матиас крепко сжимал поводок обеими лапами, а воробьиха, трепеща крыльями, раскачивалась высоко над полом Большого зала.

— Обещай вести себя прилично, или сейчас же полетишь вниз, дружок! — крикнул Матиас.

Клюва, сердце которой судорожно колотилось, хорошо понимала, что полностью находится во власти мышонка. Да, с привязанным к лапе камнем только и можно, что полететь камнем!

— Ну, думай быстрее! У меня устали лапы, поводок вот-вот выскользнет.

Жалкий, тоненький голосок ответил ему снизу:

— Клюва не хочет умирать. Мышонок победил. Вытяни меня, я буду хорошая. Даю слово.

Уцепившись за каменную арку, Матиас поднял птицу на карниз. Они сели рядом и выпили из фляжки воды, оба усталые и покрытые пылью. Матиас все еще не доверял своей пленнице.

— А крепко ли слово воробья? — недоверчиво спросил он.

Клюва выпятила грудь:

— Воробьиное слово самое крепкое. Клюва не лжет. Клянется жизнью матери. Страшная клятва.

Ну что же, подумал Матиас, как говорится, поживем — увидим. Похоже, Клюва поняла, что шутки шутить он не намерен. Да, теперь он не глупый маленький послушник, что до нашествия крыс путался у всех под ногами, но воин, от поступков которого зависит судьба Рэдволла, как раньше зависела она от Мартина Воителя. Клюва вопросительно склонила голову набок:

— О чем думает Матиас?

Тот убрал фляжку с водой в мешок.

— Так, ни о чем особенном, Клюва. Нам надо топать дальше.

Только сейчас Матиас с удивлением осознал, что они называют друг друга по имени.

Клуни надо было назначать новых офицеров: с начала кампании погибли уже трое. Сперва Череп, раздавленный колесами телеги, потом Рваноух, якобы съеденный змеей, а теперь и Краснозуб, его первый заместитель, пропал без вести, скорее всего погиб. В армии Клуни не было солдата, который не мечтал бы о повышении, и дело было не только в честолюбии — офицеры получали большую долю добычи, чем рядовые. Хорек Кроликобой всем и каждому рассказывал о своем друге, ласке Доходяге, к сожалению нашедшем свою смерть у корней большого вяза.

— Вот что я вам скажу, ребята: Доходяга — это был парень с головой, прирожденный офицер. До сих пор ума не приложу, как это он, такой ловкий, мог упасть с какого-то дурацкого дерева и разбиться насмерть?

— Ловкий? — оскалился Сырокрад. — Неуклюжий, вот что я тебе скажу. Я ведь был там и все видел. Да и Клуни все равно не допустил бы, чтобы ласка командовала крысами.

— Почему же это? — с вызовом спросил хорек. — Бьюсь об заклад, хозяин даст повышение любому, кто проявит смекалку и храбрость. Взгляни на меня: я лучший из хорьков. Будь я хозяином, я бы произвел хорька Кроликобоя в офицеры, вот так! — И он щелкнул когтями.

Сырокрад презрительно плюнул на землю под лапы хорька, он знал, что его собственные шансы на повышение, ничтожны. Он был лишь низшим офицером, а учитывая, что Черноклык после этой дурацкой истории с Селой и Краснозубом впал в немилость, наиболее вероятным кандидатом будет Темнокогть. Правда, ласки вместе со своими сородичами — хорьками и горностаями — тоже рвались к власти и роптали, что их обходят. Чем они хуже крыс? Грязнонос, Жабоед и Шелудивый считали крыс гвардией Клуни. Темнокогть соглашался с ними, но в то же время старался не ссориться с хорьками и горностаями. Ведь если дело дойдет до голосования — кому быть офицером, то лучше всего быть со всеми на дружеской ноге.

Но Клуни Хлыст, который, закрыв единственный глаз, сейчас лежал в постели, думал о выборе себе помощников иначе. Еще чего — голосование! Он сам выберет достойного, когда будет нужно! Села и ее сын притаились в углу комнаты. Они понимали, что угодили в ловушку. С тех пор как погиб Краснозуб, они явно попали в немилость. Неожиданно Клуни окликнул Селу:

— Эй, лиса, убирайся отсюда вместе со своим ублюдком, но помни — из лагеря ни ногой. Позови ко мне Темнокогтя и этого болтливого хорька, как его, Кроликобоя.

Лиса не заставила себя упрашивать и вместе с сыном выбежала из комнаты. С бравым видом вошли Темнокогть и хорек, — правда, они не знали, радоваться им или печалиться. От Клуни можно было всего ожидать. Вытянувшись в струнку, они воскликнули в один голос:

— Мы здесь, хозяин!

Клуни вылез из постели и зашагал по комнате — лапы его уже вполне окрепли. Да, силы возвращались к нему с каждым днем. Он подошел к своим подчиненным и, встав к ним боком, спросил:

— Мне нужен специалист по подкопам.