Кроликобой тотчас выпятил грудь колесом:

— Подкопы, ваша честь? Я тот, кто вам нужен.

Клуни оперся на штандарт:

— Ты?

— Ну а кто же, кроме меня, ваша честь? — сладким голосом заговорил хорек. — Чем я вам не подхожу? Мы, хорьки, да и ласки и горностаи, в рытье ни в чем не уступим кротам, верьте моему слову, мы можем и подкопать, и подгрызть, и затопить подземные ходы.

Клуни ударил древком штандарта в пол:

— Хватит болтать! Ты можешь собрать отряд из тех, кто умеет рыть подкопы?

Кроликобой показал лапой на дверь:

— Да они, ваша честь, тут рядом. Готов хоть сейчас привести!

— Вот и отлично! Ступай, да пошевеливайся.

Кроликобой отсалютовал и тотчас исчез. Клуни хвостом притянул к себе Темнокогтя и вполголоса спросил:

— А тебе когда-нибудь приходилось делать подкопы?

Тот сокрушенно покачал головой. Клуни неожиданно обнял его за плечи:

— Ничего, у меня для тебя тоже найдется дело. Нельзя ведь, чтобы вся слава досталась хорькам и ласкам, верно? Ты всегда был надежным солдатом, Темнокогть. Я думаю, на тебя можно положиться, а?

Темнокогть с готовностью кивнул.

Скоро Клуни уже совещался с отрядом, который привел хорек Кроликобой. Внезапно дверь распахнулась. В комнату вошел Сырокрад, кончиком копья он подталкивал Селу и Куроеда.

— Это что еще такое? — спросил Клуни. Сырокрад злорадно ухмыльнулся:

— Привел к тебе лисиц, хозяин. Они подслушивали за дверью, а я их застукал.

Тупым концом копья он сбил лисиц на пол и подтащил их поближе к Клуни. Лисы, сжавшись в комок и дрожа, клялись в своей невиновности:

— Нет, нет, сэр! Мы не подслушивали.

— Мы просто прислонились к двери, чтобы отдохнуть немного. Мы ведь простые лекари, и ничего больше.

Клуни понимающе кивнул:

— Разумеется. И кроме того, вы хотели помочь нам копать, не так ли? Дрожащий от страха Куроед невольно выдал себя:

— Верно, сэр. И если вам нужна наша помощь, мы будем рыть подкоп не хуже остальных. Клуни с кулаками набросился на Куроеда:

— А разве я что-нибудь говорил о подкопах, лис? Я сказал только «копать»!

Села попыталась заступиться за сына:

— Прошу вас, сэр, не гневайтесь на молодого дурня. Когда вы упомянули о том, что надо копать, он имел в виду…

Удар древком по голове заставил ее замолчать. Ледяным голосом Клуни произнес:

— Изменники! Я знаю, что он имел в виду! Вы уже поняли, что мой план штурма был уловкой, и теперь знаете, что я задумал на самом деле.

Нервно облизывая пересохшие губы, Села с мольбой смотрела на Клуни, но в его единственном глазу не было видно ни искры милосердия.

— Ты знаешь слишком много, лисица. Вы затеяли опасную игру! Но Клуни не так-то просто перехитрить. Я! Я выиграл, а вы проиграли!

Лисы, царапая пол когтями, повалились перед ним на колени и жалобно заскулили.

Клуни стоял над ними, наслаждаясь своей властью. Наконец он подал знак Сырокраду и Темнокогтю:

— Уберите с глаз моих этих презренных предателей. Я полагаю, вам не надо советовать, как с ними следует поступить.

Визжащих, тщетно умоляющих о пощаде лисиц уволокли прочь. Клуни повернулся к хорькам и ласкам:

— Так вот, продолжим наш разговор о подкопе.

Матиас и Клюва поднимались все выше и выше. Путь вверх по арке, к витражным окнам, оказался долгим и трудным. Чтобы воробьихе было легче идти, Матиас отвязал камень от ноги птицы, но зато связал ей крылья. Время от времени ему приходилось забивать в стыки между камнями железные крючья. Он старался не смотреть вниз, чтобы от жуткой высоты не закружилась голова. Только однажды он бросил вниз быстрый взгляд и различил далеко внизу маленькое темное пятнышко. Может, это Мафусаил? Самым опасным местом оказалась верхушка арки, здесь нужно было перелезть через каменный выступ. Матиасу пришлось подтягиваться на вбитых им крючьях, полагаясь только на силу своих лап и ловкость. Стиснув зубы, он наконец добрался до верхушки арки и, подтянувшись, бросил свое тело вверх и вбок, так что задние лапы оказались на карнизе, который проходил под витражными окнами. Напружинившись, он перекатился на безопасную плоскую поверхность. С карниза Матиас спустил веревку Клюве, которая сидела внизу, у основания арки. Птица обвязалась веревкой, и Матиас потянул ее наверх. Вскоре и Клюва оказалась на широком карнизе.

Прислонившись к витражным стеклам, они пообедали. Вдруг Клюва громко рассмеялась:

— Матиас совсем красный.

— А ты посмотрела бы на себя: вся синяя, — ответил Матиас. Солнечные лучи, проходя через витражи, окрасили мышонка и воробьиху в разные цвета. Пока они обедали, Клюва подставляла голову то под одно стекло, то под другое.

— Гляди! Сейчас я зеленая, сейчас снова синяя, сейчас красная, как Матиас.

— Если не угомонишься, свалишься вниз и побелеешь от страха, — предупредил ее мышонок.