В голове Власова закружил хоровод воспаленных мыслей, из которого выпала, кристаллизуясь в своей выверенности, одна, необходимая: «Бандиты или ЦРУ… А, впрочем, какая разница?»

Власов уже долго не работал в «поле» и сейчас остро ощущал утрату навыков, однако заставил себя собраться, одолеть неуверенность и заметавшийся внутри, как бабочка в сачке, страх.

Выдернул из ножен кинжал, подарок дядьки, ветерана СМЕРШа – эсэсовский именной клинок, острый как бритва, ухоженный, с любовно выведенным жалом, выполированными ложбинами в золингеновской стали…

Рывком приподнявшись, бросил тело на спину одного из усердно вглядывающихся в темноту незнакомцев и, вжавшись в эту спину бедром, длинным косым движением всадил лезвие в шею второго, испуганно встрепенувшегося и тут же выронившего прибор ночного видения из рук.

Лезвие, не встретив ни малейшего себе сопротивления, легко пересекло гортань и шейные мышцы, и тут же, отчужденно почувствовав окропившую его лицо кровь, Власов, ухватив второго незнакомца за шею сгибом локтя, всадил ему кинжал в почку, тверже и тверже сжимая захват, не давая противнику издать ни звука и дожидаясь, когда обмякнет под ним жилистое тренированное тело…

Это был плохой и противный удар ножом, но Николай действовал наверняка, опасаясь возможной преграды бронежилета, дважды спасшего ему жизнь в аналогичной ситуации, – правда, заколоть тогда пытались его, Власова.

Затем сноровисто обыскал тела: гранаты, тесаки с широкими лезвиями и костяными, украшенными серебром ручками…

Ни документов, ни номерных спецжетонов на шеях… Значит, точно не свои.

Прислушался. Ни шороха.

Подобравшись к валуну, произнес в укрепленный у губ микрофон рации, одновременно нашаривая прибор ночного видения и поднося его к глазам:

– Тревога! Посторонние на склоне! Пытаются проникнуть в дом. Выявить по периметру и уничтожить. Не стрелять! Только ножами! В дом не лезть! Ликвидация противника по его выходу! Осторожнее с объектами!

– Понял, понял, понял… – зашуршало в наушнике.

Это воодушевило: группа была цела, и адреналинчику в кровь он, Власов, ребятам добавил… Не помешает.

За бордюром, со стороны двора, послышалось отчетливое движение – вероятно, назад возвращался лазутчик.

Миг, и Власов приник плечом к основанию бетонного бруствера, ощущая, как кровь, высыхающая на сжимающих рукоять кинжала пальцах, омерзительной холодной коростой стягивает кожу…

– Муса! – донесся призывный шепот, и над головой Власова появилась косоглазая, заросшая физиономия.

В-жик! – серпом рассекло лезвие воздух, перерубив шею очередной жертвы, тут же перетащенной через ограду к своим бездыханным соратникам.

Власову вспомнилась Москва, стол в ресторане с обилием мясных и рыбных закусок, неторопливый разговор под остуженную на льду «Смирновскую» с деловым человеком, предлагающим за оказание услуг сотню тысяч «зеленых»…

А услуги-то! Тряхнуть какую-то трусливую, зажравшуюся свиноморду…

Нет, со службой пора завязывать. Хватит приключений!

Власов поднес к глазам прибор, повертел регулировочные колесики…

В зеленом размытом фоне увидел силуэты входивших в дом пятерых неизвестных.

«Ничего себе! Сколько же их тут, косматых детей гор?.. Целая банда, что ли? Эх, были бы снайперы… Да кто же знал!»

– Я одного уложил, – прозвучал в рации голос Мартынова. – И ребята – двоих… Вокруг вроде все чисто…

– Кольцевая проверка периметра, – сказал Власов. – Двигаемся навстречу друг другу. – Громко цокнул два раза через зуб. Выждал секундную паузу. – Такой вот сигнал… для опознавания. Не покрошите друг друга, парни! И за домом следим неотрывно! Если все чисто, трое идут туда… Включая меня. Один контролирует подъезд-выезд. Берегите спины!

– Понял, понял, понял…

Отряд Ахмеда, включая Диму, состоял из двадцати человек. Шестеро оставались в поселке, готовя отход группы, пятеро боевиков во избежание появления незваных гостей следили за дорогой от поселка до домика, а остальные непосредственно участвовали в операции.

Входя в дом, Дима, конечно же, и предположить не мог, что шестеро бойцов, должных охранять периметр, валяются на склоне с перерезанными глотками и группа захвата ФСБ, проверив свои тылы, спешит к неясно белеющим в темноте спящих гор стенам строения с намерениями глубоко агрессивными и решительными…

Дима был отстраненно-спокоен. Бородатые бойцы, увешанные оружием, вселяли в него уверенность, и в окружении их чувствовал он себя если не комфортно, то уж вполне защищенно.

В темноте прихожей вспыхнули узко направленные лучи фонариков, скупо высветившие беленые плоскости стен и дверей спален.

Дима толкнул ладонью первую дверь, оказавшись в пустой гостиной с круглым большим столом, окруженным готическими стульями с резной вязью изголовий. Посередине стола высилась в бронзовой зачерненной чаше оплывшая, наполовину сожженная свеча.