Все тише голоса его мучителей. Вот уже вместо связной речи доносится сонное невнятное бормотание. Через несколько минут они засыпают крепким сном утомленных людей, честно исполнивших свой долг.

Сон начинает одолевать и эллина…

Внезапно возникший сквозняк гасит светильник. Вздрогнув, Дион приходит в себя. Кто-то за его спиной приподнял кошму и влез в палатку.

У самого уха он слышит горячее дыхание и затем шепот:

— Не пугайся, Дион. Это я — Ассан.

Дион рывком поворачивается к говорящему.

Перед ним маячит во тьме голова в бараньей шапке, какие носят роксоланы.

— Ассан?! Как ты очутился здесь?

— Тихо! Не разбуди этих, — рука Ассана ложится на рукоять кинжала. Но люди Мегиллы спят непробудным сном.

— Разрежь ремни, Ассан!

— Нет, — Дион, утром ты должен дать Мегилле согласие стать проводником. Таково крылатое слово царицы! Ты приведешь орду к Волчьей балке. Там будет сиракское войско!

— Хорошо. Я согласен.

— Скажи, Дион, не появлялся ли у роксоланов Гобрий? Он может пойти на предательство.

— Какая чепуха! Гобрий — настоящий воин. Роксоланы взяли его в плен и предложили стать проводником. Он откусил себе язык, чтобы не быть изменником. Он осужден Мегиллой на смерть и распят на земле у его шатра.

— Если так, я попытаюсь его освободить.

Край кошмы опустился, скрыв баранью шапку с вывернутой наверх шерстью.

Утром рабы Мегиллы нашли в палатке спящими всех троих. Когда разбудили Диона и привели к багатару, он сказал, что согласен вески войско в сиракские земли.

Удовлетворенно хмыкнув, Мегилла сказал:

— Вот так-то лучше… А то я уже придумал для тебя кое-что совсем новое…

Однако настроение багатара испортили перепуганные стражи, долго не решавшиеся доложить ему об исчезновении пленного сирака. На врытых в землю столбах висели концы аккуратно перерезанных ремней.

Освобожденный Ассаном Гобрий не вернулся в свое племя. Мыча и стеная от боли, он поплелся на запад от стоянки Мегиллы, куда-то в сторону Меотиды.

А далеко на юге Ктес с пожилыми женщинами и старцами из Совета старейшин спасал скот. Блеяли овцы, ржали лошади, испуганно ревели коровы, перегоняемые с обжитых стойбищ в глухомань плавней Антикита.

События развивались так, как хотелось Зарине. Дион вел орду в западню. На пятый день огромное войско, уставшее от погони за неуловимой сиракской дружиной, описав большую дугу, вышло опять к Дону у Волчьей балки. Почуяв неладное, Мегилла велел привести к нему Диона. Но проводник бесследно исчез.

Выведенный из себя багатар послал двух воинов с наказом во что бы то ни стало разыскать Зарину и передать ей устное послание.

Волчья балка — глубокий овраг со множеством ответвлений, заросших колючим кустарником. А в самом углу, где овраг распахивается широким распадком и спускается к Дону, растет густой лес, полный дикого зверья.

Последний привал дружина Зарины устроила в мелком кустарнике на дне неглубокой ветви Волчьей балки. Костров не разжигали, чтоб не выдать своего присутствия вражеским лазутчикам. Где-то справа, в двух часах конского хода, расположился походным станом Ферон с главными силами сираков. А сзади, еще ближе, в дремучих лесах Волчьей балки, затаился в засаде Ант. К обоим военачальникам Зарина послала гонцов с окончательным планом сражения.

Степь горела огнями. Это остановилась на ночлег орда Мегиллы. Багатар не догадывался еще, какая ловушка уготована ему среди этого рассеченного оврагами поля…

Мелкими камешками-альмандинами рассыпались по небу звезды. Еще не всходила медленноходная, как волы, — луна. Было темно и тревожно. Из степи донеслись топот и еканье селезенки коня, идущего рысью. Перед кустами выросли тени двух всадников. Свист арканов, слабые вскрики, шум падающих тел.

Пришедших в себя пленников доставили в походный шатер, развернутый на дне балки. Чадное пламя с каменного жертвенника осветило двух обезоруженных роксоланов. Они со страхом смотрели на крупную женщину в воинских доспехах. Она сняла шлем, и зеленые волосы рассыпались по кольчуге. Перед ними была царица сираков Зарина. Царица оперлась на меч.

— Что погнало вас в ночь по чужой степи? — спросила она гонцов Мегиллы. — Здесь земля сираков.

— Властитель степи Мегилла, — сказали они, — повелел передать тебе, царица Сиракская, что воины твои трусливы и жалки, как шакалы. Вы боитесь открыто встретиться с нами в чистом поле.

Ответ царицы был полон достоинства:

— Идите и передайте вашему багатару слова Зарины. Из страха ни от кого не бегала я прежде. Не бегу и сейчас от тебя, Мегилла. У нас нет городов, которые ты мог бы разрушить, а мы боялись бы потерять. Если тебе хочется скорее подраться, то найди могилы предков наших и попробуй разори их. Вот тогда ты узнаешь, роксолан, какова я!