— A-а! Вот мы и подошли к этому, — сказал Крис. — По-видимому, у нас с вами совершенно различное представление о морали. Скажите, а вы в этом не принимали никакого участия? Не приходило ли вам в голову, когда вы против моей воли заставили меня поехать сюда, чем все это может кончиться? Разрешите мне сказать вам откровенно, что подобные сделки, в которых половые отношения — товар, продающийся за деньги, кажутся мне в высшей степени отвратительными.

— Ты, верно, предпочитаешь умирать с голоду? Очень возвышенно с твоей стороны! — насмешливо сказала Нелл.

— Умирать с голоду? Это слишком громко сказано, — сказал Крис. — Но я готов мириться с очень, очень многим, лишь бы избежать унижения. А ваш способ устраивать жизнь кажется мне унизительным. Посмотрите, что вы делаете. Вы убеждаете свою дочь отказаться от очень порядочного, но обыкновенного молодого человека, которого она действительно любила, и заставляете ее выйти замуж за богатое животное, с которым она будет наверняка несчастна. Вы делаете это, в сущности, для того, чтобы спасти свою собственную финансовую шкуру, то, что на вашем языке таинственно называется «состоянием». Точно таким же образом вы хотите отделаться от обязательств, которые у вас, по вашему мнению, есть в отношении меня. Мне кажется это очень гнусным и мерзким: это гнилая мораль разлагающейся касты…

— Как ты смеешь говорить такие вещи! — воскликнула Нелл, теряя всякое самообладание. — Тебя послали сюда, чтобы ты охранял свою сестру, а у тебя, оказывается, такие низкие и грязные нравственные понятия, что ты соблазняешь нашу добрую знакомую, а потом сам же цинично издеваешься над этим.

— Меня послали сюда затем, чтобы ваша добрая знакомая соблазнила меня, — сказал Крис, тоже теряя терпение, — и вы это знаете. Вы…

— Ничего подобного! — пронзительно выкрикнула Нелл. — Тебя послали сюда, чтобы ты вел себя как джентльмен, а не как негодяй…

— Ну-ну! — презрительно сказал Крис. — Уже пошли вход жалкие мещанские ругательства? Сказала бы сразу, что у меня воображение, как помойная яма.

— И скажу!

— И что ты скорее отравишь меня синильной кислотой, чем потерпишь, чтобы я отрекся от ваших предрассудков и лицемерил. В каком мире ханжества и фальши вы живете!

— Довольно! — сказал Фрэнк, тяжело подымаясь на ноги. — Идем, Нелл. Пусть делает по-своему и пусть мучается угрызениями совести за свою неблагодарность!

— Он не останется здесь и не будет позорить нас, — мстительно сказала Нелл, — уж об этом я позабочусь!

Прежде чем Крис успел ответить, дверь с треском захлопнулась за ними. Он сел, стараясь совладать с нервной дрожью. И нужно же было так глупо выйти из себя. Адреналин в крови, вот что. Возмутительно — быть во власти какой-то железы, когда стремишься ни больше ни меньше как властвовать над собой и своей судьбой!

«И вот еще одна попытка рационального объяснения кончилась всего лишь грубым скандалом, вовремя которого было сказано многое такое, чего говорить не следовало. Иметь дело с человеческими существами — предприятие безнадежное. Взывать к Разуму — утопия, фантазия. Вовсе не Разум управляет ими. Для большинства людей Разум — это их личная точка зрения. Попробуй рассуждать о чем бы то ни было с более высокой точки зрения, вдаваться в обобщения — это только приводит их в ярость. Они, как гориллы, панически боятся всего непонятного. Единственный способ общаться с человеческими существами — это умело льстить им, когда ты слабее, и приказывать им, когда ты сильнее их»…

«Почему бы тебе не примкнуть к остальным? Принять участие во всеобщем грабеже? Добывать себе пропитание из любой канавы? Почему бы тебе не жениться на Гвен и спокойно жить у нее на содержании, пользоваться ее деньгами? Чего тебе беспокоиться о какой-то честности по отношению к массам, которых ты никогда не увидишь, к судьбам человечества, о которых ты никогда ничего не узнаешь, к человеческому достоинству, в которое ты не веришь? Зачем обременять себя трудновыполнимыми обязательствами?..»

— Войдите! — сердито крикнул Крис в ответ на робкий стук в дверь. Это была Гвен; глаза у нее были заплаканы, а рот подергивался от досады и огорчения.

— Крис!

Они смотрели друг на друга, и каждый старался угадать скрытые мысли и чувства другого.

— Вам угодно…

— О Крис! Зачем вы поссорились с ними?

— Я бы сказал, что это они поссорились со мной, — угрюмо сказал Крис.

— Но зачем, зачем вы рассказали им о наших отношениях?

— Я не рассказывал. Это сделала милейшая Жюли.

— О! — Пафос в голосе Гвен сменился негодованием. — После всего, что я для нее сделала… Но почему же вы не опровергли их слов?

— Бесполезно. Им хотелось верить, и они не поверили бы моим опровержениям, даже если бы это была правда, в особенности если бы это была правда.

— Вы должны были защищать меня!

— На вас никто не нападал.

— Но они страшно злы на меня, и они расскажут всем, и я…