Шрифт:
— Я говорю с вами, глупенький! — Она хихикнула и игриво ткнула меня пальчиком в живот. — Так же, как я говорю со всеми клиентами. Все местные дамы так делают, в этом ведь и суть борделя! Поиск новых направлений разговора, разделение ощущений и понимание иных людей. Бордель Интеллектуальной Страсти — школа, основанная госпожой Падшей Грэйс. Работницы, подобные мне, обучаются всем выходам и входам разговоров с людьми, и лучшего познания самих себя и других. Мне здесь нравится… это бесконечная волна опыта, она поглощает меня, заполняет голову новыми свежими идеями!
Морти прокомментировал тихим голосом:
— Да, радует уже то, что там есть хоть что-то!
Я спросил, не знает ли она что-либо о пропавшем запахе Вивиан. Она кое- что знала, но сомневалась, стоит ли рассказывать мне о своих подозрениях и не желая бросать тень на кого-то еще. Я посоветовал ей попытаться сказать что-то нехорошее о той, кого она подозревает. Она и попыталась.
— Ох, хорошо, — Ненни уперла кулаки в бока и набычилась так потешно, что я едва удержался от смеха. — Ох, мне она так не нравится! — Она помедлила, наблюдая за мной уголком глаза, будто пытаясь уловить реакцию. — Ну как, убедительно?
— Не очень.
Ненни нахмурилась.
— Я так и знала, что у меня ничего не выйдет! — Расстроенная, она поглядела на меня. — Знаете, как это трудно — говорить про других гадости? Мне так плохо!
Очарованный ее простотой, я предложил:
— Почему бы вам не попрактиковаться на мне, Ненни?
Лицо ее выражало сомнение, но все же она попыталась.
— Ты — большой, вредный, страшный варвар! — Она снова уперла кулаки в бока. — Вредный! — И с надеждой взглянула на меня. — Ну как?
— Попробуйте меня ударить.
В ужасе Ненни прижала ладошки ко рту.
— О, я не могу! Я не должна! — Она заморгала. — И как это — бить кого-то?
— Не стесняйтесь. Сделайте это еле — еле, если хотите. Помните: я — вредный и страшный варвар. Я это заслужил.
Ненни шлепнула меня, я едва ощутил это. И все же она очень боялась, что могла сделать мне больно.
— О, простите! Больно, да? Скажите, что с вами все в порядке!
— Соберитесь, Ненни! Давайте — ка! Покажите, из какого теста вы сделаны! Можете сказать что- нибудь плохое… просто выпустите из себя пар!
— О… то есть, о! — Ненни выпрямилась во весь свой маленький рост, снова уперла сжатые кулаки в бока и изобразила на лице премилый оскал. — О, будь ты проклят! Ты заслужил это за все те непотребства, через которые я прошла по твоей вине! Уходил по ночам… — Глаза ее блуждали по моему телу. — Ввязывался в драки и теперь весь покрыт шрамами! Что, по- твоему, подумают дети, хм?
«Дети?» — поразился я про себя, а вслух сказал:
— Прекрасно!
— Не тыкай мне своим «прекрасно», словно я, третьеразрядная актриска и пляшу здесь для твоего ублажения?! Я — свободная женщина, и эта женщина собирается прямо сейчас уйти из твоей жизни, если прямо сейчас ты не назовешь вескую причину, чтобы я этого не делала!
— Хорошо… достаточно, Ненни.
Она ударила меня.
— Получай!
И ударила снова, замолотила кулачками без передышки.
— Ну, ну… кончайте злиться.
Ненни устало вздохнула.
— Ух. Оказалось легче, чем я думала!
После того, как я помог ей выпустить пар, она была готова обвинить ту, которую подозревала в краже запаха, и назвала проститутку по имени Марисса.
В следующей комнате я обнаружил притягательную молодую женщину с медной кожей, которую, как я позже узнал, звали Экко. Прозрачное белое платье на золотых бретельках соблазнительно облегало ее прекрасную фигуру. Одно это делало ее идеальной собеседницей для посетителей борделя, но она не желала побеседовать, так что мне пришлось откланяться.
34. Марисса
Войдя в слабо освещенную комнату Мариссы, я приблизился к занавеси, за которой различил девичью фигуру. Она обернулась ко мне, но черты лица различить я не мог.
Я поздоровался с нею, и она ответила тоном медленным и убийственным, подобным стальному кинжалу, проскрежетавшему по камню.
— Да? Пришел поболтать с Мариссой? Довольно невежливо входить в затемненную комнату, приближаться к занавеси… это грубо и глупо. — Я услышал тихое шипение, подобно легкому бризу… или растревоженной змее.