Тут Марианна прижалась ко мне еще сильнее.

– Я могу положиться на тебя? Ты будешь бороться за меня, правда? – шептала она.

Я энергично закивал. Я почувствовал, какая она хрупкая. Она всегда была сильной, а теперь я сидел, ощущая в ладонях ее ягодицы, и чувствовал себя настоящим суперменом. Я нежно поцеловал ее в лоб.

Во время молитвы Марианна сидела на последнем ряду под молчаливыми презрительными взглядами. Почему она не сбежала? Потому что у нее ничего не было, кроме этого. Куда ей было идти? И она осталась. Матиасу нравилось играть роль всемогущего – он оберегал ее от окружающих и от нее самой. Всего через полгода проклятие было снято, и она вновь получила возможность осуществлять миссию. Все благодаря Матиасу, который обязался направить ее на узкий путь добродетели. Ей нигде нельзя было появляться без него.

– Я знала, что однажды сбегу. Просто не представляла как именно. И вот появился ты. Ты казался ненормальным, но в то же время честным и неправильным, в положительном смысле слова.

Я приподнялся (она продолжала сидеть на мне), перевернулся и усадил ее на стул, плотно прижавшись к ней животом. Она счастливо улыбнулась, и мы опять занялись сексом.

Я никак не могу заснуть. В голове роится куча мыслей. Произошедшее так значительно – возможно, это чувство даже сильнее, чем то, что я испытывал к Силье. Ведь я уже совсем другой, чем тогда. Марианна положила голову мне на грудь и мило, тихонько, по-девичьи посапывает. Она легко засыпает – просто прижалась ко мне, закрыла глаза, и готово. Я слегка стягиваю с нее одеяло, так что видна ее красивая попка, на которой летает бабочка. Я услышал, как открылась входная дверь, и на секунду испугался: вдруг мы забыли закрыться на ночь и в дом кто-то забрался? Но оказывается, это Карен. Она старается двигаться как можно тише. Что она тут делает в такой поздний час? Уже часа три ночи. Она тихо стучится ко мне и шепчет:

– Николай, Николай…

Марианна не проснулась, когда я осторожно приподнял ей голову и переложил на подушку. Она соня. Соня с добрым сердцем. Я встаю, надеваю трусы и футболку и выхожу к Карен. Она встревожена, но сейчас ночь, я устал, поэтому не могу догадаться, что случилось.

– Чего ты так поздно? – бормочу я сонным голосом.

Она старается говорить как можно мягче, но такую новость вряд ли можно сообщить как-то иначе.

– Николай, бабушка умерла.

Я молчу, а Карен все что-то говорит. Бабушка умерла, а мне совсем не грустно. Никакой боли нет и в помине. Наоборот, как ни странно, я ощущаю какую-то гордость.

– Она тихо заснула. Совсем не страдала.

Я киваю, и Карен обнимает меня:

– Николай, не переживай, ладно?

Я все еще не сказал ни слова: я прекрасно понимаю, что не могу сказать о своей гордости. Это прозвучало бы цинично, а мое чувство все же иное. Иисус сказал, что ей нельзя умереть отягощенной виной, вот она и умерла счастливой. Карен отпустила меня:

– Иди к Марианне, а я обо всем позабочусь.

Прижавшись к Марианне, я все-таки пытаюсь отдохнуть. Она ворчит во сне на то, что я брожу туда-сюда. Я снова осторожно перекладываю ее голову с подушки обратно себе на грудь. Она не просыпается, но и не спит. Ее губы в дремоте ищут мои. Мы целуемся. От этого поцелуя мой сон уходит окончательно. Я выскальзываю из-под нее и неуклюже перемещаю ее голову на матрас. Она лежит на животе, я стягиваю с нее одеяло. В полузабытьи она бормочет, что ей холодно. Если ей так холодно, то почему же по моему телу разливается такая приятная теплота? Я лезу на нее.

– Николай, ты тяжелый. – Она все еще не до конца проснулась, но я продолжаю мешать ей спать.

Дыхание ее участилось: я вошел в нее. Она поднимает бедра, чтобы мне было проще, и я хлопаю ее по попе. Не потому, что хочу жесткого секса, просто хочется кончить побыстрее, чтобы наконец успокоиться, но почему-то не получается. Она становится на четвереньки, ее попа касается низа моего живота. Я уже потею, рыдаю, но кончить никак не могу. Наконец я вытаскиваю член. Она поворачивается на спину, разведя ноги, и опять направляет член в себя. Наконец достигнув оргазма, я со стоном падаю на нее и говорю:

– Бабушка умерла.

Тут же я проваливаюсь в сон, и мне снится, как мы с Марианной занимаемся жестким сексом. Прекрасный сон, но он никогда не воплотится в жизни.

Наутро я проснулся в одиночестве и тут же кинулся к друзьям. Йеппе еще спал. У него была трудная ночь, и Велику пришлось напоить его, чтобы он уснул. Он еще не знал о смерти бабушки. Эта новость убьет его – он подумает, что все из-за него. Но тут никто не виноват. Все случилось так, как должно было случиться. Телефон трезвонил все утро: местные и центральные газеты хотели со мной побеседовать. Такая серьезная новость – не так уж часто знаменитость оказывается замешана в истории с убийством. Ни я, ни бабушка не могли похвастаться славой, но мы были родственники знаменитости, а для страны, где так мало настоящих звезд, этого вполне достаточно. Карен прикрывала меня, чтобы я мог как следует отдохнуть после невеселой новости. Кай дежурил на улице, чтобы никому не пришло в голову звонить в дверь. Я нежно поцеловал Марианну, Велик хихикнул:

– Вы меня ночью разбудили.

– А…

– А ты крикунья.

Марианна покраснела, не скрывая радости, хотя странно было говорить о таких вещах сразу после бабушкиной смерти. Я сел за стол и выпил кофе.

– Она просто заснула?

Карен кивнула, вздохнув с облегчением, когда услышала мой спокойный голос.

– За решеткой?

– Нет, на диване в участке. Она захотела немного отдохнуть, а спустя десять минут Йенс обнаружил, что она умерла.