– Ты ошибаешься. Проследи шаг за шагом прискорбное человеческое существование, людское распутство, во всех его проявлениях, порочные привычки людей, их гордыню и высокомерие. Взгляни, наконец, на мир объективно, и ты поймешь, что в людях так же мало любви и доброты, как мало света и тепла от этой свечи, - сказал незнакомец, протягивая руку к свече. Маленький язычок пламени, словно живой, судорожно забился, затрепетал, готовый вот-вот погаснуть у него в ладони.
– Когда ты во всем хорошенько разберешься, опиши свои наблюдения в книге.

– Так вот оно что! Значит, это вы заставляете меня писать эту чертову книгу!
– воскликнул Иван.

– Кто-то же должен ее написать, почему не ты!

«Черт знает, что такое!»- подумал Иван. Он с тоской посмотрел в зал, но никому не было до него дела. Люди ели, пили, разговаривали, будто отгороженные от него невидимой стеклянной стеной, и от их равнодушия ему становилось еще страшнее. Глаза его наполнились слезами бессилия, все сразу стало ничтожно маленьким, пустым, ненужным. Наверное, так было всегда, только он этого никогда не замечал.

Неожиданно дверь кафе распахнулась, и в зал вошел Сергей. Иван с облегчением вздохнул, затем оглянулся на своего собеседника, но тот исчез, испарился, как будто и не было его вовсе. В зале зажегся свет, но свеча на его столике продолжала гореть, истекая воском. С отчаянием Иван смотрел на свечу, ясно сознавая, что теперь его жизнь ему не принадлежит.

Подошел Сергей, и, пожав ему руку, сказал:

– Прости, за опоздание.

– Я очень рад тебя видеть, - хриплым голосом проговорил Иван, с трудом отрывая взгляд от свечи.

– Я тоже ужасно рад, - сказал Сергей, задувая свечу.
– Ты плохо выглядишь. Выкладывай, что случилось.

– Погоди, давай что-нибудь закажем, - ответил Иван, чувствуя, что не знает с чего начать.

– Хорошо, - сказал Сергей. Он подозвал официантку и заказал бутылку красного вина и два фирменных салата.

– Лучше принесите водку, - попросил Иван.

Официантка кивнула, и пошла, выполнять заказ. Друзья молча курили. Вскоре официантка вернулась с подносом, на котором красовалась бутылка водки, две рюмки и два мясных салата. Все это она водрузила на стол и, поинтересовавшись, не нужно ли им еще чего-нибудь, удалилась.

Сергей налил водку в рюмки.

– За что выпьем?
– спросил он.

– За прошлое. Там было хорошо, - ответил Иван.

– За прошлое, так за прошлое. Только еще давай помянем Николая.

Они, не чокаясь, выпили. Иван первым нарушил молчание:

– Плохо мне, Сережа. Думал, справлюсь один, не получилось, - он попытался улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. Сергей слушал, не перебивая.

– Все началось в ту проклятую ночь, когда умер Николай. Я тогда начал писать новую повесть об одном священнике. Сложный сюжет, интересные персонажи. Они словно живые стоят у меня перед глазами. Даже не знаю, откуда во мне это берется. Сергей, я никогда не читал Библию, а тут целые фразы из нее. О Боге я узнаю от своего священника, но иногда мне кажется, что я сам это когда-то знал, только очень давно. И, понимаешь, такая тоска, и страх накатывают, душу на изнанку выворачивает!

Иван опять закурил. Руки у него слегка дрожали. Его бледное лицо выражало сильное душевное расстройство.

– Сергей, я никому не говорил, тебе одному скажу, - Иван наклонился к самому уху друга.
– Наш мир катится в пропасть, в этакую чудовищную черную яму. Ему конец, я это твердо знаю!
– Иван со всей силы ударил кулаком по столу. Рюмки со звоном упали, одна из них разбилась, поранив осколком руку Ивана. Алая кровь медленно расползлась по белой скатерти. В зале гремела музыка, и на это происшествие никто не обратил внимание. Сергей достал из дипломата бинт, и быстро перевязал рану.

– Продолжай, - приказал он Ивану.

– С недавнего времени люди перестали откликаться на чужую боль. Они наглухо закрыли свои сердца, я это тебе как журналист говорю. Пресса кричит о войнах, голоде, насилии, а люди остаются равнодушными!

– Это не так. Вернее, не совсем так, очевидно люди, таким образом, защищают свою психику, - возразил Сергей

– Хорошо, положим, я с этим согласен. А то, что смертность сейчас превысила рождаемость в два раза, это тебя не удивляет? Физически здоровых людей почти не осталось. И еще – самое страшное. Он здесь!

– Кто? – насторожился Сергей, подозревая, что Иван пьян. Он считал, что смерть Николая повлияла на душевное состояние Ивана.

– Ты мне не веришь, – сказал Иван, догадываясь, о чем думает Сергей.
– Только не считай меня сумасшедшим или пьяным! Я хотел напиться, но, увы, водка не действует на меня!
– воскликнул он.
– Да, нервы у меня на пределе, но с головой все в порядке.

 Я сегодня видел Его. Раньше он приходил к моему священнику, а сегодня Он пришел сюда. Минут десять назад Он сидел на твоем месте. Это Он правит миром, Он вынуждает меня писать эту треклятую книгу, и мучает невыносимой душевной болью. Мне кажется, что это сам сатана!