– Что? – обомлевший Сегноций поднес к медальону свою ладонь. – Но это же наш фамильный герб! – Он нервно ухватился за серебряную цепочку, висевшую у него на шее, и извлек из-под туники точно такой же медальон. – Сомнений нет – это не подделка! Как Флавий?! Что с ним? – Сегноций буквально засыпал юношу вопросами.

– Он стар, но еще крепок. Живет в лесной хижине отшельником.

– Узнаю дядю, он всегда обладал несгибаемым характером…

– Но, господин, и это еще не все. – Теодорих решил все-таки признаться. – Флавий сказал, что я могу довериться вам…

– Право, юноша, ты решил уморить меня сегодня своей осторожностью! Говори же! – воскликнул нетерпеливо Сегноций.

– Я… я, – Теодорих искренне волновался, – словом, я хотел бы просить у вас защиты и покровительства.

– Странно. И чего же, интересно, может опасаться в этой жизни храбрец, победивший дракона?!

– Точнее – кого, господин. Люди королевы Клотильды намеревались убить меня. Я вынужден был бежать из Суассона, для всех же считаюсь утонувшим в Эне…

– Ловко. И чем же ты так не угодил Клотильде?

– Тем, что я – сын первой жены Хлодвига, Амалаберги.

Сегноций округлил глаза: перед ним – опальный бастард?! Что же делать? Отправить его под конвоем в качестве подарка Клотильде или… или все-таки использовать в собственных интересах? Кто знает, как жизнь завтра обернется: вдруг этот юнец еще пригодится?!

– Стало быть, Ахен принадлежал твоему деду Сигеберу, – Марк Левий добродушно похлопал гостя по плечу. – Что ж, оставайся! Зачислю тебя в личную когорту.

Теодорих, облаченный в униформу – зеленую тунику с вышитым на груди багуином, стоял на посту у дверей, ведущих в покои дочерей Сегноция. Из-за стены раздавался приглушенный девичий смех: видимо, Эстер, младшая дочь повелителя, развлекалась в обществе камеристок. Совсем недавно девушке исполнилось четырнадцать лет, но она обрела уже округлые женские формы, которые, вкупе с роскошными каштановыми косами и выразительными карими глазами, заставляли трепетать мужчин всех возрастов.

Ни для кого не было секретом, что Марк Левий прочил Эстер в мужья преданного ему саксонца Детборга, перешедшего на службу к франкам почти десять лет назад. Детборг был зрелым и опытным мужчиной, однако при встрече с нареченной невестой терялся и краснел как юнец. Свадьба была назначена на первый месяц грядущей весны, поэтому, обладая уже официальным статусом жениха, Детборг при каждой удобной возможности старался навещать Эстер в ее покоях.

Девушка же, со своей стороны, охотно принимала и его внимание, и преподносимые им изысканные подарки, и даже одаривала при этом ласковым взором и белоснежной улыбкой, но… не более. Детборг, первую женщину познавший еще в пятнадцать лет, сгорал от вожделения, однако отдавал себе отчет, что в данном случае терпение – золото, которое со временем вознаградится сторицей.

Сегноций, прекрасно осведомленный обо всем, что происходило в покоях дочерей, одобрял поведение будущего зятя. И в подтверждение доброжелательного отношения проявлял даже к нему особую милость. Так, буквально на днях Детборг был назначен им на должность командира личной когорты, в связи с чем, стало быть, обрел право контролировать все посты в замке и при необходимости входить без предупреждения, как к своему повелителю, так и в покои его дочерей.

Сейчас Детборг, совершая ежечасный обход постов, приблизился к Теодориху.

– Все ли в порядке, новичок? – поинтересовался он.

– Все в порядке, командир! – отчеканил Теодорих, сопроводив ответ легким ударом по треугольному щиту «Разящей молнией».

Детборг удовлетворенно хмыкнул, однако уходить не торопился: явно был настроен на продолжение разговора.

– А заешь ли ты, новичок, что старшая, Присцилла, положила на тебя глаз?.. – спросил он неожиданно заговорщическим тоном.

Теодорих смутился.

– Право, даже не знаю, что и сказать вам, командир. В замке я человек новый…

Детборг рассмеялся:

– Ха-ха! Ишь, какой скромник! Не теряйся! У тебя есть отличный шанс стать зятем самого Сегноция! – Он нарочно подзадоривал юношу, ибо о дурном характере Присциллы в замке слагали легенды, и потому ни один уважающий себя мужчина Ахенского домена не желал брать ее в жены. – Будь посговорчивей! – подмигнул он Теодориху.

Юноша кивнул, хотя весьма смутно представлял себе, что значит «быть посговорчивей».

И вдруг к ним, точно подслушав разговор, подошла сама Присцилла. Находчивый Детборг тотчас с наигранным пылом произнес: