– Не могу.

Я вскочила с кровати и теперь сама начала нарезать круги.

– Значит так, - начала я, сложив руки на груди, - получается, что отец знал, что я покину дворец, и знал, что отправлюсь к Болотным топям. А он не боится, что я тоже не вернусь оттуда?

– Что покинешь дворец добровольно, не знал. Но в том, что больше тебя не увидит, живой, он почти уверен.

– И ему меня не жалко?
– мне вдруг стало так обидно, даже слезы на глаза накатили.
– Он вообще хотя бы мои поиски начал?

– Поверь, жалость - это меньшее из того что Венгелий испытывает. Ты же его дочь... Он очень хочет вернуть тебя назад живой и невредимой. А насчет поисков... нет, искать он не стал, иначе ты бы уже была дома. Ты и сама это знаешь.

– Ну да, конечно, - шмыгнув носом и призвав себя к порядку, я продолжила допрос.
– Расскажи о пророчестве.

Мужчина удивился, его глаза широко распахнулись, будто перед ним вдруг появилось привидение.

– Ты знаешь о пророчестве?

– Слышала, что оно есть, - говорить о том, что я узнала о нем от Дэма, было бы глупо.
– Но я не знаю его содержания, а ты знаешь. Расскажи, пожалуйста!

Теперь я села на место и взяла Дариана за руки, умоляюще заглянув в его глаза.

– Ну, расскажи, - пропела я ангельским голоском.

Он рассмеялся.

– Знаешь, если бы ты просила о чем-нибудь другом, я бы не устоял.

Его намек был принят, я почувствовала, как снова полыхнули щеки. Ну что же это такое!

– Ладно, извини, - Дариан все еще улыбался.
– Тут и рассказывать нечего. Дословно, о чем там говорится, не знаю.

– Расскажи что знаешь, - не отставала я, отпуская его руки на волю.

– Помнишь, когда последний раз у правителей первый ребенок был девочкой?

Я призадумалась. Вообще, девочки в правящих семьях точно были, и часто не одна, но чтобы первая...

– Не помню, - ответила я, после долгих копаний в истории семьи.

– Вот. Потому что их слишком давно не было, обычно старший ребенок - сын, поэтому и с выбором короля было не так сложно определиться.

– Постой, а Маргарита? Она же была королевой, да и не только она. Если призадуматься, то можно еще кого-нибудь откопать, не всегда правили мужчины!
– возмутилась я.

– Не спорю, но даже Маргарита взошла на престол после смерти брата, старшего причем.

– Да?
– удивилась я, никогда не копалась так глубоко.
– Хорошо, а как быть с двойняшками? Кто вспомнит, кто из них первый родился?

Дариан почему-то напрягся.

– Такое было лишь однажды, и так давно, что тебе и не снилось, - холодно ответил он.

– Сдаюсь. И что дальше?

– Главная книга существовала всегда, кем она писана и когда - неизвестно, в ней есть пророчество, всего одно. Там написано, что однажды у правящей четы первым ребенком родится девочка и в год ее двадцатипятилетия она уйдет в мир иной, защищая любимых ей людей. Ее душа потеряет свое тело, и разрыв будет невыносим. Добро встанет на сторону зла, а зло на сторону добра...

Дариан замолчал, а я, прокрутив в голове выше сказанные слова и его скорбное выражение лица при этом, не выдержала и рассмеялась. Он сидел, как мумия, будто боясь шелохнуться. Наверно, подумал, что это у меня истерика.

– Да расслабься, Дариан, - я потеребила парня за плечо.
– Лучше скажи, ты знаешь что-нибудь о других мирах?

– Других?
– задумался он.
– Нет, не знаю. К чему вопрос?

– Ну потому что слова "мир иной" имеют разное значение. Я не собираюсь умирать, но если этому суждено быть, то совершенно не потому, что написано об этом в какой-то там книге. Просто путь мой опасен, - я встала.
– Знаешь, я столько раз слышала о пророчествах, перечитывала разные истории, где они сбывались, и пришла к выводу, что мы сами способствуем их осуществлению, потому что свято верим в их правоту. Растолковывать можно по-разному. К тому же, они показывают лишь часть жизненного пути, это не значит, что на этом все и закончится. И еще, пророчество, написанное не одним связанным рассказом, может говорить о разных промежутках времени.

– Возможно. Но тогда объясни, почему враги вылезли именно в твои двадцать пять?

– Потому, что теперь они готовы, - пожала я плечами.
– Я не хочу подвергнуть сомнению все то, что написано в Главной книге, Дариан, но чем все закончится, зависит не от прописанных слов, а от наших действий. Жаль, что отец заранее опустил руки по спасению моей жизни.

– Если бы он их опустил, то меня бы здесь не было. Надежда в нем еще теплится, - попытался он меня уверить.