Теперь о кафеле. Он играет свою роль. Я начал с саман. Саманы - это бродяги, идущие путем Будды. Они умертвляют свою плоть и чувства, чтобы сбросить оковы сансары и достичь нирваны. С презрением они относятся к нам, простым смертным.

–  Я ничего не понимаю. Что такое сансара, при чем тут эти саманы и мой Виктор?

–  Сансара - все, что нас окружает, видимый и осязаемый мир. Саманы отказываются от него. Они перестают чувствовать голод или жажду, никакого полового влечения… Какое тут влечение, когда организм истощен? И тебе еще повезло. Саманы сидят в колючих кустах и ледяных источниках, а твой Виктор всего лишь на кафеле на балконе. Он учится сбрасывать сансару. И если он научиться ее сбрасывать, в какой нирване его потом искать?

Аюрведа вещь опасная в неумелый руках, а в умелых вообще бомба, - закончил доктор.

Мы замолчали.

–  Виктора надо спасать, - сделала вывод я.

–  Я думал ты догадалась раньше. Почему он вообще туда пошел?

–  Говорит, ему трудно стало творить. Хочет повысить свой потенциал.

–  Ясно. Творчество - безумие - разум - саттва - лотос, все связано. Надо это прекращать. Пусть… пусть вон хоть рыбалкой займется, я не знаю. Тоже вполне себе медитация.

–  Что делать с Кристофом?
– перевела тему я.

–  Ты точно уверена, что больше им негде встретиться?

–  Да.

–  Дело твое. Но потом не пищи, когда доктора вдруг не окажется рядом, а два этих монстра на тебя набросятся, - лениво сказал доктор.

–  Но вы же будете рядом?

–  С чего ты взяла?

–  Вы не сможете такое пропустить, - хитро сощурилась я.

–  То есть если ты сидишь в моем кресле, то думаешь, что тебе все можно? Так что ли?
– вдруг фыркнул доктор и вытащил меня из кресла.

В ординаторскую заглянула Катрин - бабушка Кристофа.

–  Ой, вас-то мне и надо, - среагировала я, и сделала ван Чеху знак, чтобы он вышел.

–  Я позже зайду, - сложил губы уточкой доктор.

Катрин несмело зашла и села на краешек стула.

–  Я вот о ем с вами хотела поговорить. Вы никогда не замечали, что ваш внук чересчур агрессивен, при этом его агрессия направлена в основном на себя, но начинает проявляться и в отношении к другим?

–  Все дети злые, - тихо ответила Катрин, - А так, как жил мой внук… Трудно не озлобиться даже праведнику.

–  Мать Кристофа. Где она сейчас?

Катрин укусила себя за губу.

–  Я точно не знаю. Я клала ее в стационар Љ 71, там пансионат, все дела.

–  Почему вы не навещаете дочь?

–  Я не хочу травмировать Кристофа еще больше, - с достоинством ответила бабушка.

–  А Кристоф никогда не подвергался каким-то воздействиям, например, гипнозу? Мне очень надо знать. Некоторые его фантазии совершенно выбивают меня из колеи. Они имеют элементы внушения, как мне кажется.

Катрин стиснула зубы. Она стала белой, как мел. В глаза ее заплескался страх, но затем она озлобилась.

–  Нет, не подвергался он никакому гипнозу, - резче, чем стоило, сказала она.

–  Хорошо, - я встала и отошла за свой стул, уперлась в его спинку руками. Волны злобы от Катрин вызывали у меня безотчетный страх, - Вернемся к вашей дочке. У нее ведь было генетическое заболевание? Легкая умственная отсталость, а после шизофрения, так?

Катрин была на грани обморока.

–  Откуда вы…

–  Знаю. Я постаралась навести справки, хоть это и нелегко. Мне необходимо было знать что-нибудь о родных Кристофа.

Картин вскочила.

–  Я забираю внука.

–  Хорошо, - согласилась я, - только, когда он начнет разделывать соседских детей на гуляш и холодец, не жалуйтесь.

–  Что?
– Катрин развернулась у самой двери.

–  На вашего внука кто-то очень сильно влияет. Возможно, даже внушает людоедские идеи. На всякий случай, я была бы вам очень признательна, если бы ни вы, ни Кристоф ничего не ели там, куда ходите на гипноз. Тем более, что гипнозом маленьких детей не лечат.

Катрин выслушала меня с лицом полным ужаса, но непоколебимо захлопнула за собой дверь.

–  Ну, что довольна?
– в ординаторскую зашел доктор, он был крайне недоволен.

–  Нет, - сразу оробела я.

–  Дурочка ты, - улыбнулся он, - Надо было сначала все у нее спросить, дескать, чем дочь болела и так далее. А ты и себя строишь филиал ОГПУ на выезде. Так она, конечно, разозлилась и решила, что ты все узнала обходными путями. Теперь Кристоф в руках этого живодера. Ребенку не помогли, бросили его на растерзание… Плохо, Брижит, плохо, - печально говорил доктор.

Я села на стул и расстроилась.