–  И умерла, - педантично, безапелляционно закончил ван Чех, доев свою порцию.

–  Ясно. Обычная история, - пожевал губами дер Гловиц, делая вид, что не замечает, как расстроился доктор. Я под столом похлопала доктора по коленке. Доктор на меня не посмотрел, но едва улыбнулся.

–  А вы милочка? Кто вы такая? Лянка назвала мне ваше имя, но оно мне совершенно ни о чем не говорит.

–  Я - студентка, работаю под началом доктора ван Чеха на полставки, - скромно ответила я в пустую тарелку.

Профессор ответ принял, но остался им категорически недоволен.

–  Лянка, подавай второе, - высокомерно сказал он дочери.

Лянка подскочила мячиком, и наши тарелки наполнились каким-то рагу.

–  Рагу с куриными сердцами, - точно принцессу представил блюда профессор.

Я попробовала, хотя капусту и разные части животных тоже не жаловала. Это было восхитительно.

–  Божественно, - восхитилась я.

На лице профессора отразилось самодовольство.

–  Кто это готовил?
– спросила я.

–  Я сам, - с достоинством римского императора ответил дер Гловиц, - Дать рецепт? Я увлекаюсь кулинарией, и многое могу подсказать, - только в разговоре о кулинарии профессор стал похож из статуи на человека.

–  Если можно, но, мне кажется, что я не смогу повторить ваш шедевр.

–  Не все сразу, - легко, одним уголком улыбнулся профессор, - для вас пойдут и обычные магазинные сердца.

–  А вы, какие берете?

–  Я прошу одного знакомого птичника, когда на ферме забивают очередную партию кур, он вырезает мне их сердца. Это свежие, незамороженые сердца кур.

Что-то смутно напоминал мне этот тон.

–  Берете эти сердца, тщательно обмываете их в горячей воде. Заливаете сковороду водой и кладете их туда, пусть тушатся на несильном огне. Пока они тушатся, - монотонный голос профессора звучал гипнотически и повелительно, - мелко нарезаешь капусту и кабачки - это называется шинковать. Шинкуешь их, и…

–  Простите, что перебиваю вас, профессор, - обратилась к отцу Лянка, - но звонит телефон.

В коридоре действительно тренькал звонок. Дер Гловиц бросил на дочь полный ненависти взгляд и тяжело встал, пошаркал к телефону.

"Вас слушают!" - донеслось из коридора.

Я уже сидела бледная, я знала кого, цитировал Кристоф. Интонация, построение фразы. Если бы мастерство мальчика было невелико, я бы может и не узнала дер Гловица… А, может, я ошибаюсь?

–  Чего ты его так боишься?
– улыбался мне доктор, - Милейший старикан!

–  У меня от него мурашки по коже, - призналась я.

–  Мурашки не дети, само пройдет!
– отмахнулся ван Чех, - Ты неважно выглядишь, дитя мое.

–  Я действительно не очень себя чувствую.

–  Что-то не так?

–  Пока не знаю, что конкретно, - соврала я.

Доктор понял, что я вру и нахмурился.

–  Вальдемар, а можно тебя на пару минут?
– Лянка вдруг покраснела до корней волос.

–  Конечно, - улыбнулся ласково доктор, подмигнул мне и ушел с ней в комнаты. Тут же прошаркал профессор.

–  Можно я запишу ваш рецепт после?
– быстро сказала я.

–  Ты слишком много тараторишь, - сделал мне замечание профессор и педантично продолжил есть рагу.

Он аккуратно брал на вилку еду и тщательно, установленное число раз ее пережевывал с плотно сжатым ртом.

–  А с чего ты вообще решила, что станешь психиатром?
– вдруг в лоб спросил он, - И куда ушла моя дочь с этим проходимцем?

–  Ласково же вы о бывшем ученике?!
– возмутилась я, но тут же угасла под холодным взглядом профессора.

–  Проходимцем был, проходимцем и останется, - выплюнул дер Гловиц, - К твоему сведению, деточка, я столько повидал на своем веку, что я не хорошего мнения о людях. В целом они все мерзкие создания. Ты не ответила на вопрос!

–  Мне хотелось поступить в медицинский, а потом я решила, что психиатрия это то, что мне нужно, - мрачно ответила я.

–  Да, психиатрия тебе бы не помешала. Как и ван Чеху, вам бы полечиться у меня, - "сострил" профессор.

Он встал и достал из холодильника вазончики со взбитыми сливками. На вершине горки сливок была крохотная земляничка, а под горкой сливок была клубника. Все это было полито красным сиропом. Я задышала чаще.

–  Мой фирменный десерт "Клубничная фантазия", - приветствуя царицу, воскликнул профессор и громыхнул вазоном передо мной.

–  А соус клубничный? Не "особый"?
– вырвалось у меня против воли.