— Ты к чему это клонишь, трясця его матери? — вскочил на ноги куренной Трясцяегоматери, бешено поводя глазами. — Что Ханджар, трясця его матери, не достоин быть Ханом? Ты что, трясця его матери, оглох, когда сам Громовержец, трясця его матери, подтверждал право Владивоя? Какие тебе еще, трясця его матери, доказательства нужны?

— Погоди, Трясця, не горячись, — потянул его обратно за полу, сидящий справа, Тарапунька. — Шило дело говорит.

— И ты туда же?! — вызверился на соседа тот, привычно нашаривая на поясе рукоять сабли. Но сегодня, как велит закон: в дом Хана атаманы пришли безоружными. Почти… Ножи и перначи куренных, будучи в умелых руках куда смертоноснее меча или сабли, тем ни менее оружием не считались. — А ну, выходи на улицу!

— Ну-ка, утихните оба! — шикнул на них Медведь. — Шило не новик в степи и зря болтать не будет. Дайте послушать его резоны… Надеюсь, никто не подозревает достойного атамана в желании оскорбить хозяина дома?

Глядел Медведь при этом прямо в глаза Шилу, и если у того и была подобная мыслишка, то огласить ее во всеуслышание, после столь явного предупреждения, не отважился б и самый бесшабашный удалец. Коим куренной никогда не был.

Спорщики утихли.

— Говори, Шило, слушаем тебя, — поддержал Медведя Лунь. И авторитета скарбничего, как всегда, хватило, чтоб шум за трапезным столом на время поутих.

— Я это к чему сказал, — продолжил Шило, оглаживая усы, чтоб собраться с разбегающимися от хмеля и тяжелого взгляда есаула, мыслями. — Взять пернач в руки может каждый, штука не сложная…, а вот удержать — труднее, чем угря будет…

— Ты дело говори, — оборвал его словоизлияние Лунь. — Чай, не песню слагаешь…

— Да, да… — посерьезнел тот. — Чтоб вся степная вольница безоговорочно признала власть Хана, надобно Владивою проявить себя не только искусным бойцом, но и атаманом — мудрым и удачливым. Одним словом, поход нужен…

— А ведь верно гуторит, Шило, — пробормотало сразу несколько голосов. — Должен Ханджар показать себя воинам в деле. Иначе, найдутся среди наших башибузуков и сомневающиеся… Особенно, когда смерть им в глаза заглянет…

— Дельный совет, — произнес негромко Медведь, на правах есаула сидящий по левую руку от Владивоя. — Подумай над этим, барон. Уверен, желающих встать под твой бунчук, будет больше, чем надо. Отберем самых лучших. А после похода, организуем из них твою личную гвардию. Знамения и клятвы, это хорошо, а полсотни верных только тебе воинов, никогда не мешает. Да ты, небось, и сам это не хуже меня знаешь.

Владивой понимал, что ему и в самом деле не помешает показать себя грамотным, удачливым командиром. Он поднялся и, уже хотел было огласить атаманам о принятом решении, но не успел.

— День добрый, честной компании… — негромкий и знакомый каждому, присутствующему здесь, старческий голос, донесшийся от двери, привлек общее внимание вернее самого заполошного ора. — Что-то тихо тут у вас, атаманы?.. На площади и то веселье оживленнее…

В дверях, опираясь на дорожный посох, стоял известный всей Степи, слепой провидец Али Джагар ибн Островид.

— Я тут слышал, вы Ханджара на поход подбиваете… — продолжил он все так же негромко, неторопливо приближаясь к столу. Прислужницы быстро поставили еще один стул и, почтительно подвели к нему старца.

Куренные только переглянулись. А с другой стороны, чему удивляться? На то он и провидец.

— Простите, атаманы, но должен этому воспрепятствовать.

— Почему? — за всех сразу спросил Владивой, и сам не ожидающий старика в гости.

— Да все потому, Ханджар, что тебя дела гораздо более важные, чем захват дюжины селянок ждут, — ворчливо и чуть ли не с упреком ответил Островид. — А вы, атаманы, не печальтесь. Не минует и двух седмиц, как весь Зелен-Лог будет доступен степным воинам, как связанная пленница.

— Твои слова, Али Джагар, всегда сбываются, — будучи летами не очень-то и моложе провидца, скарбничий Лунь не испытывал к старцу столь благоговейного трепета, как более молодые атаманы. — Но позволь мне усомниться и спросить: как такое возможно?

— Человеку свойственно сомневаться, в этом нет ничего предосудительного, — здраво заметил Островид. — А секрет прост: вскоре на земли королевства придут другие враги. И Беляне придется отправить к Бобруйску все свои войска. В замках да городах останутся только бабы, дети да старики, не способные оказать никакого сопротивления…

Куренные атаманы переглянулись. Кто недоуменно, кто растерянно, а кто и с хищным блеском в глазах. Подобного известия не ожидал никто.

— Бобруйск? — переспросил Шило. — Это значит, что на Зелен-Лог нападут северяне? Орден серых братьев?! Но как же они Пролив сумеют переплыть?.. Прости Али Джагар, если бы это было возможно, островитяне давно подмяли бы под себя королевство. Сразу после Моровицы…

— Ну, все в этом мире когда-нибудь, раньше или позже случается. Даже самое невероятное и невозможное.