— Знаешь его? — удивился есаул. — Хотя, да… Ты же из здешних мест…

— Скорее наслышан… — не стал вдаваться в подробности прошлого Владивой. — Ладно. Распорядись всем отдыхать и без моего распоряжения из лесу не высовываться. А мы, втроем прогуляемся в город. Там все и проясним окончательно.

— Втроем? — переспросил Медведь? — Может, хоть с десяток воинов прихватить?

— Зачем? Если там все так перепились, как этот герой, то чего нам опасаться?

Есаул внимательно посмотрел на Владивоя, подумал, сообразил, что тот неспроста решил ограничить круг посвященных в забрезжившую тайну, и кивнул.

— Ты прав, Ханджар. Если придется, справимся и сами.

Потом несильно толкнул Лукаша в спину.

— Давай, шагай, гонец. Только не вздумай глупить. Тебя никто за язык не тянул. Отдать ключ ты сам поклялся. Громовержец тебя слышал…

На эту неприкрытую угрозу харцыза Лукаш равнодушно пожал плечами и… икнул.

* * *

Весь Дубров напоминал третье утро после деревенской свадьбы, где одна половина жителей была гостями со стороны жениха, а другая — радовалась за счастье невесты. Вот только с той разницей, что в городе гуляли все! От дряхлых стариков до младенцев в люльках. И народ либо крепко спал там, где хмель свалил их с ног, либо тупо взирал на мир осоловелыми глазами — явно ничего не соображая и озабоченный, как любой перепивший человек, одной только мыслью: где бы похмелиться?

— Сурово, — оценил картину всеобщей победы хмельного зелья Владивой. — Надеюсь, баронесса Анжелина будет хоть немного в лучшем состоянии, чем ее подданные. А то ведь не получится у нас разговора.

— Так, может, и не надо к хозяйке соваться? — предложил Медведь. — Идем прямиком в сокровищницу. Там все сами и увидим. Ну, а если нет — тогда и станем расспрашивать. Надеюсь, барон, ты еще не позабыл дорогу к своей бывшей казне?

— Не забывайся, разбойник! — вроде как в шутку, но демонстрируя есаулу кулак, пригрозил Владивой. — Еще раз назовешь меня бароном, получишь в рыло от Ханджара. Пошли, проведу…

Ворота в крепость оказались приоткрытыми. Похоже, стражники с последних сил пытались их закрыть, но выпитое вино побороло их раньше — они так и дремали рядом. Все пятеро, вместе с десятником… Прислонившись к створкам и просто ничком.

На ступенях дремало еще несколько ратников.

— Да это же Желтяк! — воскликнул есаул, одним движением выхватывая саблю и бросаясь к одному из них. — Вот я тебя и нашел!

— Стой! — крикнул Владивой, но было поздно. Клинок есаула мигнул в воздухе и с силой обрушился на шею спящего. И удар этот был столь зол, что рассек стражника до половины груди.

— Ты что творишь, гад?! — Лукаш бросился к харцызу, но получил кулаком в скулу и отлетел в сторону.

— Извини Великий Хан, но это отступник! — хмуро огрызнулся Медведь, вытирая лезвие сабли полой кафтана убитого. — А таким нет прощения. И этот обычай даже тебе не отменить!

— Надо будет — отменю, — угрюмо пообещал Владивой. — Тут, в Дуброве половина таких. Всех перебить, с кем мертвякам отпор давать станешь, атаман Медведь? Об этом подумай. И не смей больше никого трогать. Это приказ!

— Как скажешь, Ханджар, — с натугой поклонился есаул. — Но не думаю, что вольному воинству это понравится.

— Мы в походе и сейчас только я буду думать и распоряжаться, — еще тверже произнес Владивой. — А ты, если не согласен, потом Круг созовешь и выскажешься. Надеюсь, повторять не придется?!

— Твои головы, батька, — повинился Медведь. Воинский закон послушания в Кара-Кермене был суров и никакого своеволия или роптания в походе не сносил. Потом подал руку Лукашу и помог парню подняться. — Он друга моего убил… — объяснил негромко. — Вернее — умирать бросил… Та еще гнида. А ты, вдругорядь, под руку не суйся, коли такой хлипкий.

Лукаш, ворочающий на дедовой мельнице четырехпудовые мешки с зерном и мукой, наверняка нашел бы, что ответить есаулу, но Владивой уже входил внутрь замка. И оба его спутники поспешили следом. Один — по долгу, второй — из любопытства.

Сразу за входом располагался небольшой, слепой холл, с разбегающимися во все стороны дверями и ведущими наверх лестницами. А так же — стрельчатой двухстворчатой дверью открывающей вход в главную залу.

— А разве сокровищница не в подвале замка? — не удержался от вопроса есаул, не слишком уютно чувствуя себя в непривычной обстановке. Медведю все время казалось, что вот-вот все эти двери распахнуться и оттуда хлынут вооруженные ратники, а с верхних ступеней лестниц на головы непрошеным гостям плеснут кипящим рассолом или смолой. — Зачем мы сюда поперлись?