Я непроизвольно тронул его коленями, и он с готовностью прошел рысью вперед. Далеко в стене странной формы окна, я пустил Зайчика в ту сторону, он пронесся еще быстрее, цокая копытами.

Выглянув, я ощутил, что меня окатило ледяной волной.

— Стойте здесь, — прошептал я замерзающими губами, — и никуда…

Соскочив на пол, я бросился к окну и почти распластался на нем, как медуза на берегу. Впереди темное небо с мелкими искорками звезд, а внизу… выпуклая поверхность планеты! Неопрятные облака, похожие на рыбьи молоки в период спаривания, плывут поверху и закрывают большую часть земель, очертания материков не рассмотреть, но какие там материки, ужас в том, что я на неком гигантском багере, гросбагере или даже грандбагере!

Я оглянулся на молчаливых спутников. Сколько мечтал попасть сюда, но… не с конем же и собакой? Да еще в момент, когда внизу решается судьба моей грандиозной задумки.

— Так, — сказал я бледным шепотом, — вы тут пока… замрите. Надо осмотреться.

Да, это похоже на ангар, а еще на некий склад, вот там целая гора контейнеров, как мне кажется. Даже если корабль давно мертв и его носит по орбите тысячи лет, все-таки какая-то аппаратура еще служит. Ишь, вместе с конем и собакой в одно мгновение…

Страшно и представить, как это века и даже тысячи лет без ремонта, разве что армия микроремонтников, получив сигнал о неисправности, тут же устремляется в нужное место, быстро приводит в прежнее состояние и снова замирает?

С другой стороны, подобная система может нуждаться только в притоке энергии, даже я знаю, что ее можно получать самыми разными способами. Здесь же на высоте в изобилии мощь Солнца, хватит на миллиарды грандбагеров.

Я осматривался, то ли постепенно смелея, то ли уже надрожался, и мой слабый организм уже не может так долго бояться. Этот грандбагер кажется мне покрытым толстым панцирем жуком, внутри которого нечто живое или, как мы любим умничать, квазиживое…

А если он все еще жив или почти жив, судя по тому, что так легко выдернул нас сюда… или мы сами выдернулись, невольно задействовав его мощности… то можно как бы попытаться…

Я собрался с духом и заговорил, не очень-то рассчитывая на ответ, но когда говорим, всегда чувствуем себя увереннее:

— Так… слушай меня внимательно! Мне очень жаль, что команда как-то вот так несолидно даже. Это безобразие, я найду и накажу виновных. Даже, если все давно умерли, отыщу их далеких потомков и накажу! Ибо сказано в Писании, что грехи отцов… дальше не помню. Доложи о своем состоянии.

После паузы ответил негромкий мягкий голос:

— Кто ты?

Я вздрогнул так, что будь у меня в руках гора фаянсовых тарелок, все бы рушилось на пол с грохотом, но я мужчина и за посуду не берусь с детства, потому собрался и пропищал с достоинством:

— Царь природы! И венец творения.

— Таких не знаю, — ответил голос так же мягко, но бесстрастно и даже равнодушно.

Внутри меня взыграло, уже какой-то диалог, я сказал с упреком:

— А надо бы! Все-таки субординацию придумали не зря, а то как-то даже и не совсем гуманистично и не базово, а какой-то тоталитаризм, что не вполне соответствует нашим базовым ценностям, а больше каким-то побочным. Расскажи, как ты здесь появился?

— Зачем?

Я ответил гордо:

— Надо же принимать меры? Найти виновных, вздернуть, остальных повесить… А как иначе, когда такое вот допустили? Тебе же, наверное, скучновато временами?

Голос прозвучал ровно, без оттенков:

— Нет.

— Это неисправность, — сказал я решительно, — ты сам не знаешь, что неисправен, а я вот знаю.

Голос произнес после паузы:

— Ты не то существо, — произнес он, — что внизу. Но и не то, что были… раньше. У тебя странный состав…

Я сказал бодро дрожащим голосом:

— Чего там странного? Пара молекул в ДНК в другую сторону закручена, это же такая ерунда… Ты лучше скажи, как вы дошли до жизни такой?.. Эх… ладно, я беру тебя к себе. У меня есть конь и пес, а теперь будет еще и корабль на орбите.

— На орбите? — переспросил голос. — Это из старых слов, ныне не употребляемых… Но все-таки ты иной, так много рудиментарного… Даже больше, чем у тех, что внизу… Вообще непонятно, как могло сохраниться…

— Я запасливый, — похвастался я. — Так, на всякий случай. Вдруг пригодится в необычной ситуации?

— Необычной…

Он, похоже, размышляет вслух, у меня по коже прокатила волна страха, только спятившего багера недостает ко всему ужасу, но говорил я с подъемом:

— Ты такой умный, все это заметил?.. И почему тебя это удивляет? Разве у всех людей все одинаково?

— Такое, — ответил он, — одинаково. Но ты меня заинтересовал.

— Ой, — сказал я с энтузиазмом и как можно теплее на тот случай, если корабль различает эмоции, — а я тебя вообще полюбил!.. Как насчет запаса хода?