Не беря в расчёт лицевой «Потёмкинский» фасад с злополучной дверью, можно было уверенно констатировать то, что трёх остальных стен не было. Вернее вместо них на те же самые деревянные опорные столбы были прибиты узкие горизонтальные рейки и доски, которые в свою очередь оказались «обшиты» снаружи всё тем же рубероидом. Причём только сверху у потолка и соответственно у пола снизу, отчего от уровня чуть выше человеческого пояса образовалось свободное пространство около одного метра в высоту… В летний период оно конечно играло свою положительную роль в естественном проветривании помещения и создании приятной прохлады. Но в декабре…

Сейчас сквозь эти проёмы совершенно свободно врывался морозный ветер и сыпалась лёгкая снежная крупа вперемешку с дождевыми каплями… Может быть это «свободное пространство» было специально оставлено в своём первозданном виде для того, чтобы наши солдаты-спецназовцы могли беспрепятственно отстреливаться от наседающих боевиков… Причём, в промежутках между первым и вторым блюдом… А также побрасывать наружу гранаты, попивая военный компот.

«А что?!.. — думал я с лёгкой усмешкой. — Ведь от этих бандитов всего можно ожидать! Да и в горах сейчас — чай не сахар… В смысле поди не сахар…»

Я осторожно обогнул небольшую лужу на полу и пошёл дальше. В этом, якобы помещении солдатской столовой в два ряда стояли армейские столы установленного образца, за каждым из которых должно размещаться десять человек. Причём, в сидячем положении… Но стандартные длинные лавки на пятерых отсутствовали. Не было ни армейских табуретов, ни трофейных стульев, ни других каких-либо иных приспособлений для сиденья. Поэтому наши дембеля небольшими группками толпились у столов в тех местах, где пол ещё не был залит вездесущей водой…

«Красота… И куда только смотрит Министр Обороны!?… Вот бы его сюда…»

Но сейчас «глава нашего оборонного ведомства был занят важнейшими государственными делами» и по этой веской причине, ну, никак не отзывался на мой мысленный призыв… А зря… Потом было бы о чём рассказать назойливым журналистам: о полученном от ст. л-та З. сигнале снизу, о подтвердившемся явном упущении и даже преступной халатности тыловых служб, о проявленной им, скромным генералом отеческой заботе, о радости солдатиков и разумеется строгом наказании нерадивых начальников…

Моё грустно-задумчивое состояние прервалось хлебосольным окликом одного из наших бойцов…

— Не хотите с нами, товарищ старшнант?!

— Нет, спас-сибо! — демонстративно икнув, печально усмехнулся я. — Приятного ап-петита!..

Я не боялся панибратства и всегда считал, что хорошему командиру нужно уметь не только жёстко требовать с подчиненных уставного порядка, но и уметь находить с ними общий язык… Никогда не уклоняться от общения с бойцами, а в достойной форме поддержать беседу… Но иногда не мешает вовремя пошутить… Даже при очевидной «чернухе» юмор начальника почти всегда найдёт любой отклик у подчинённых. Ведь все мы люди и все мы человеки… Как и сейчас… Если после «гостеприимного предложения» смеялось всего несколько солдат, то теперь после моих слов дружно «ржали» многие…

«Да, самоиронии им было не занимать…»

Внезапно неподалёку послышались глухие и сильные удары… Это наш дневальный воткнул было свой штык-нож в дно буханки, но широкое лезвие накрепко увязло в замёрзшем хлебе… И боец, держа обеими кистями рукоятку штык-ножа, с размаху колотил буханкой по столу, стараясь всё-таки её разрезать… Вернее разрубить… Или хотя бы освободить лезвие…

В окнах раздачи наши остальные дневальные уже получили последние бачки с супом да кашей и это «угощение от Министра Обороны» теперь гордо возвышалось на ближайших замызганных столах. Так что я без труда разглядел эту «солдатскую пизчу». Плохоочищенные куски картофеля плавали в мутной красноватой жижице вперемежку с блёклыми капустными листьями. А торчащие наружу кости и цельные листья лаврушки по замыслу военных поваров должны были усилить и так уж «отличнейшие» вкусовые и питательные качества того, что в различных ведомостях называлось горячим блюдом. Наверное, борщом!

А вот на второе нашим солдатам подали уже остывшую и потому схватившуюся, как молодой цемент, перловую кашу. К моему несказанному удивлению в ней даже наблюдались небольшие кусочки мясной тушёнки… Если быстро собрать «верхний улов» и тщательно перелопатить всю массу, то можно с удачей выловить все остальные мясопродукты… Чем сейчас и занимались наши военнослужащие.

Увы… Но вид… Вернее, зрелище этой «солдатской столовой» оказалось не очень впечатляющим… Наверное, переживаемые мной эмоции невольно отразились на моём лице.

— А чего так? Брезгуете? — спросил меня всё тот же нахальный голосок.

— Я два года срочки оттарабанил… — спокойно ответил я. И не такое видал…

Почему-то я совсем не спешил установить личность этого острослова. Ведь в насмешливых словах всё-таки имелся и вполне резонный упрёк в отношении моего командирского статуса. Конечно не было прямой моей вины в том, что российские солдаты в конце двадцатого века вынуждены есть пищу сомнительного качества, да ещё и стоя у давно немытых столов, да ещё и прямо из самих бачков, да ещё и в насквозь продуваемом помещении, да ещё… Нарушений имелось много и их можно было перечислять и перечислять… Но суть заключалась в одном: всем было наплевать!