– Вы знаете покойного? – спросил капитан.

– Да, это Кирилл. Он ухаживал за моей дочерью, за Дашей.

– Между ними что-то произошло?

– Они в компании встречали Новый год. Ночью заходили ко мне, а потом Кирилл напился, и они поссорились. Даша вернулась домой, а он стал ломиться к нам…

– Я тоже слышала, – подтвердила Рита, – мы даже хотели милицию вызвать.

– Зря не вызвали, – капитан вздохнул, – переночевал бы в вытрезвителе, зато остался жив. А где сейчас ваша дочь?

– В ванной. Слышите, вода… Товарищ капитан, а можно ей пока ничего не говорить? Представляете, какой стресс для девочки? У нее экзамены – ей готовиться надо.

– Хорошо, – капитан кивнул, – мы потом ее вызовем, если потребуется… хотя, чего вызывать? Ссору вряд ли можно считать доведением до самоубийства…

– Какое доведение? Вы что!.. – Рита среагировала даже быстрее Галины Васильевны, – Даша очень хорошая девочка!

– Разберемся. Экспертиза все покажет.

Носилки поплыли вниз, слегка покачиваясь в руках санитаров, и капитан, вместе с непонятными штатскими, двинулись следом, стараясь, по возможности, не наступать в кровь, только сделать это было довольно сложно.

– Есть же такие дебилы! Чтоб из-за любви вены резать?.. – Рита покачала головой, – вот, выйдешь за такого замуж и останешься потом, да, Галь? Дашке еще повезло…

– Рит, – она повернулась к соседке, – надо убрать все, пока Дашка не видела.

– Дашка!.. У меня сейчас мать с Артемом приедут! Она ж с ума сойдет!.. Фильм ужасов какой-то… Я принесу воду и тряпки.

Уже через пять минут Галина Васильевна подумала, какое это жуткое занятие – убирать кровь. Хотя не было ни преступника, ни преступления и, вообще, никто ни в чем не виноват, но она будто липла к рукам, рождая чувство страха и вины, неизвестно перед кем (даже побелку, разъедавшую кожу, оказывается, вымывать проще и приятнее). Еще кровь имела запах. Галина Васильевна подумала, что, когда бинтуешь порезанный палец, этого не ощущаешь, а тут она чувствовала его и приходилось периодически сглатывать слюну, подавляя приступы тошноты.

– Нет, какой ведь урод!.. – Рита старательно отжала тряпку, – почему мы должны убирать за ним?.. Галь, вот, скажи?..

– А?.. Потому что он умер…

– А зачем он умер? Мало таких Дашек? Да пруд пруди! И получше есть, разве не так?

– Так, – согласилась Галина Васильевна.

– У них, вишь ли, любовь разладилась, а родителям каково? Растили-растили дурака… да лучше б мать сразу аборт сделала!.. Не пришлось бы кормить, поить его столько времени… а образование дать?.. Если Артем надумает такой фортель выкинуть – своими руками задушу!..

…Как же в кино всегда уничтожают следы преступления?.. – Галина Васильевна старалась отключиться, от Ритиного «потока сознания», – наверное, есть специальный раствор, а то, пока влажное, оно, вроде, ничего…Дашке скажу, что кто-то разбил банку с соком… если спросит, конечно… а через неделю все затопчется…

– Галь, тебе, вот, жалко его?

– А?.. – Галина Васильевна подняла голову, – конечно.

Она вспомнила слова, которые Кирилл говорил Даше – замечательные слова!.. И такие страшные поступки. Было во всем этом что-то противоестественное, не укладывающееся в рамки обычного человеческого понимания. …Скорее, он должен был убить ее, чтоб не досталась другому, а не себя… Господи, прости, что я несу?.. – она вытерла пот, пока Рита в очередной раз пошла менять воду. Огляделась – все получалось не так уж плохо, если не знать, что тут произошло.

– А ведь подумай, соседи у нас хороши, да? – Рита поставила ведро, – как я орала!.. И «скорая» тут, и милиция, так ни одна ж сволочь носа не высунула! Ведь убивать будут…

– Все, хватит, – Галина Васильевна распрямила затекшую спину и подумала, что по графику каждую неделю моет эту площадку и эту лестницу, но никогда еще так не уставала. …Наверное, все-таки имеет значение, от чего именно ее мыть… Она помогла Рите занести ведро, а когда вернулась в квартиру, вместо шума воды, из ванной доносилось жужжание фена.

– Даш! – Галина Васильевна подошла к двери, – ты скоро?

– А что?

– Ничего, так… – не могла же она сказать, что ей просто приятно слышать голос дочери.

– Мам, не знаешь, Кирилл ушел?

– Не знаю, – но на всякий случай добавила, – там с утра шум был. Кажется, милиция приезжала; Ритка возмущалась…

– Так ему и надо, – Даша распахнула дверь, вынося с собой сладковатый шлейф косметических ароматов, – все, мамуль, пью кофе и сажусь заниматься. Меня не кантовать.

…Господи, какое ж она у меня чудо!.. И красавица, и умница… – от избытка чувств Галина Васильевна обняла дочь и замерла, ощущая себя самым счастливым человеком.

– Мам, ты чего? – удивилась Даша.

– Ничего. Иди, занимайся.

Два дня пролетели, будто их и не было. Хотя нет, они были, иначе б голова не пухла от жуткого количества совершенно бесполезных в реальной жизни схем и определений. Даша даже не пыталась их вспомнить – она уже сидела в маршрутке и только чувствовала, как с каждой сотней метров, остающихся позади, возрастает страх. И наконец случилось неизбежное – маршрутка остановилась перед навесом с большими буквами «Академия».