— А кто меня спаивал? — явно сдаваясь, пыталась всё же огрызаться Стася. — Вы во всём виноваты!

— Если честно, ты сама хотела..

— Не до такой же степени! Вы сговорились!

— Кто сговорился, чего сговорился, откуда мы могли знать, что так выйдет?! Что Лёлик Эльку притащит! И Ядька с Юркой собирались прийти, то сколько бы той водки на нос пришлось, по две рюмки? А сговорились бы, то бутылки две бы ещё припасли!

Аргументы у Гонораты были железные, особенно насчёт водки, но Стася продолжала упираться.

— А потом я домой ехать хотела!

— А сама знала, что на дачу едем, и молчала!

Прохладительный напиток в лице тёплого ситро плохо гасил разбушевавшиеся эмоции. Пришлось Мельницкой опять выступить в роли миротворицы.

— Да кончайте вы, нет здесь ничьей вины или сговора, чистая случайность. Мне кажется, все нервничали, и у каждого был повод. Стасе Лёлик нравился, не возражай, нет тут никакого криминала… А он привёл эту противную Карчевскую… Она к вам всегда так приходит?

Тут Гонората не выдержала:

— Ладно, скажу как есть. Не всегда, но когда вместе на стройке работают, то приходит, я не знала, что она как раз притащилась… Ну, ладно, догадывалась и боялась, что к нам зайдёт. Очень уж мне хотелось Лёлика от неё отвадить… Что, разве странно?

Стася с Мельницкой дружно замотали головами. Стася куда энергичнее.

— Пробы негде ставить, а туда же, свадьбу ей подавай, а Лёлик по женской части слаб, всегда им потакает… Ну, я и воспользовалась случаем, уговорила Павловскую, чтобы, значит, вам помочь, тебя подпоить, Лёлика раззадорить, пусть едет на дачу, почему нет, а потом, как выяснится, что ты девица и такое чудо ему попалось, то уж Эльке ловить будет нечего. А тебя в невестки я, честно скажу, совсем не прочь…

— Из чего следует, что, не будь Карчевской, ты вообще бы ничего не делала? — хотела удостовериться Мельницкая. — Пусть брат и Стася сами определяются?

— Конечно! Я в свахи не нанималась. А если бы у них самих всё сладилось, я б только рада была. А когда эта подтирка братца подцепила, я сразу забила тревогу, Лёлик устал, факт, отец его так припахал, что вздохнуть не даёт, Стася, когда трезвая, как деревянная, так и до второго пришествия не сойдутся. А Элька-зараза и забеременеть не постыдится, лишь бы назло, что тогда делать? Вот я и пыталась немного вас подтолкнуть…

Гонората говорила откровенно и перестала скрывать своё огорчение и раскаяние. Ведь хотела же как лучше, а что вышло? Сплошное безобразие. Не повезло, так уж не повезло. А тут ещё эта Стасина анатомия…

— Жаль, что ты никогда раньше не была у врача! — вздохнула Мельницкая.

— А чего ходить, если я здорова! — возмутилась Стася, опять обидевшись.

— Выходит, все пострадали, — продолжила Гонората. — Отец волосы на себе рвёт, кто будет дом достраивать, Лёлик за решёткой, Элька под ногами путается. Одно расстройство…

Стася самокритично подумала, что, может, и правда, с её добродетелью неудачно получилось, но тут же перевела стрелки на Зажицкую.

— Я бы не стала шум поднимать, Ядька меня подбила, всё зудела и зудела, я и опомниться не успела, как она меня к своему свёкру-милиционеру затащила. А он сразу в прокуратуру. Мне бы посидеть, подумать…

— А что? — жадно подхватила Гонората. — Не заявляла бы на него?

— Ну, не знаю, может, и нет…

— Уверена, что нет, — Мельницкая была категорична. — Скажи ей! — велела она Стасе.

Та слегка замялась.

— Ну… Я… Я даже пыталась, — наконец решилась она. — С прокурором хотела поговорить, чтобы сильно не обвинял. Ждала его, только… Ничего не вышло.

— Почему?

— Там на него напала одна такая, пришлось ему бежать.

Такую новость Гонората никак не могла пропустить. Прокурор, спасающийся бегством, от одной такой… Стасе пришлось в подробностях описать вечерний скандал, и три девицы, позабыв на некоторое время о своих проблемах, погрузились в чужие страсти.

Гонората первая вернулась к своим баранам. Хлебнув кофейной гущи, она с отвращением отставила чашку и сделала глоток ситро.

— Есть ещё один шанс, — сказала она осторожно. — Можно попробовать. Но всё зависит от тебя.

— Как это?

— Может выйти по УДО. Понятное дело, не прямо сейчас, месяца через три. Но тебе самой надо заявить, что Лёлик никакой не злодей, что ты с расстройства на него наговорила и могла бы с ним помириться, ну, и прочее в таком роде…