потаскуха, «слаба на передок». Юношу учат тому, как вступить в половой контакт; девушку

— как помешать его попыткам. «Вся игра направлена на то, чтобы заставить девушку

отдаться, — говорил один юноша социологу Лилиан Рубин. — Ты ждешь, что она будет

сопротивляться; ей это необходимо делать, чтобы не потерять репутацию. Но ты

продолжаешь добиваться. Отчасти это возбуждает, когда ты трогаешь, тебя трогают, но надо

признать, что дело и в победе тоже, и в том, что ты расскажешь парням в школе наследующий

день». «Я думал, что должен желать этого как можно чаще, — вспоминал другой мужчина. —

Думаю, потому, что если ты — парень, то все думают, что ты все время хочешь»5.

Двойной стандарт в сексуальных отношениях — это не просто разные, но равные сценарии

сексуальности, один — для марсиан, а другой — для жительниц Венеры. Двойной стандарт

сексуальности сам по себе — продукт тендерного неравенства, сексизма — основанного на

тендере неравенства в распределении власти. Тендерное неравенство усиливается благодаря

нашим мыслям о том, что мужчины более сексуальны, чем женщины, что мужчины всегда

стремятся к сексуальным победам для доказательства своей мужественности, а женщины —

точнее, «леди» — либо не имеют сильных сексуальных чувств, либо должны постоянно их

контролировать, чтобы не потерять честь. С такими взглядами секс становится не средством в

развитии отношений, а соревнованием, в котором в сексуальном удовольствии видят его

победу над ее сопротивлением. Сексуальность становится, по выражению адвоката Кэтрин

Мак-киннон, придерживающейся феминистских взглядов, «опорой тендерного неравенства»6.

Женщин с детства учат, что сексуальная активность, или «неразборчивость», нарушают

нормы женственности. Конечно, эти правила поддерживаются не только мужчинами, но и

другими женщинами; они поддерживаются такими институтами, как

345

церковь, государство, школа. Интерес к сексу превращает хороших девочек в плохих, так что

большинство женщин принимают культурный стандарт сексуального минимализма —

меньше партнеров, меньше поз, меньше удовольствия, меньше секса без любви. Такая

идеология заставляет женщину ждать своего Прекрасного Принца, который освободит ее из

плена, пробудит нежными поцелуями и выпустит наружу ее страсть, бурлящую за внешней

сдержанностью.

Двойной стандарт сексуальности намного жестче, чем любое идеологическое различие в

мужской и женской моделях дружбы и любви. В результате в сексуальности мы находим

самые сильные тендерные различия. Примеры различных сценариев имеются в большом

количестве, начиная с того, о чем мы думаем, чего хотим и что фактически делаем. Например,

что мы понимаем под словом «секс»? Когда женщина и мужчина произносят слово «секс»,

они часто подразумевают разные вещи. В одном исследовании моногамным

гетеросексуальным парам в возрасте 45—46 лет задавали вопрос: «Сколько раз вы занимались

любовью на прошлой неделе?» Обнаружено, что мужчины сообщают о большем числе

эпизодов, чем женщины. О чем это говорит? О хорошей памяти? О хвастовстве мужчин? О

тайных встречах? Об удовольствиях в уединении? Когда исследователи стали выяснять,

оказалось: причина различия в том, что женщины и мужчины по-разному понимают, что

значит «заниматься любовью». Женщины считали эпизоды, а мужчины — количество своих

оргазмов. Таким образом, женщина говорила: «Мы занимались любовью три раза на прошлой

неделе», а ее муж мог сказать: «У нас это было три раза, но один раз мы сделали это дважды

[т.е. он имел два оргазма], так что мой ответ будет — четыре».

Различия в критериях подсчета обнаруживают более глубокие различия в понимании

сексуальности. Женщины приравнивают к сексу весь эпизод и, таким образом, включают в

него более широкий диапазон сексуальных действий. Сосредоточенность мужчин на оргазме

как на главном критерии секса сопровождается их склонностью исключать иные действия

кроме собственно соития из понятия «занятия сексом». Оральная или мануальная стимуляция

рассматривается как «прелюдия» мужчинами, но как «секс» — женщинами. Мужчина не