Мелькают лезвия, наконечники, цепи, крюки, гирьки… Оружие «лесных демонов» рубит, колет, режет и крушит врага.

Дозорных перебили быстро и почти без шума. В общей суматохе, вызванной нападением на вражескую ставку, эту атаку на дальнем конце лагеря никто не заметил.

Потом все было просто. Забросать трупы и кровь песком. Накинуть на себя украшенные крестами плащи западных варваров. Прикрыть лица глухими, похожими на ведра шлемами. В таком виде «лесные демоны» легко затерялись среди мечущихся по лагерю пеших и конных воинов.

Темный холм они обошли с тыла. Дальше наблюдать за ними возможности, увы, не было. Воины, которых Чжао-цзы вывел с Тропы Диюйя и бросил на отвлекающий штурм, были уже мертвы. Вражеская магия всех их превратила в пепел, уголья и железную окалину.

А значит, теперь подступы к Тропе придется защищать самому. И этому надо уделить все свое внимание.

Чжао-цзы оборвал нить, связывавшую его с группкой линь гуй. Ему нужно было выиграть еще немного времени и любой ценой удержать колдовской путь…

Тимофей наблюдал, как по спекшемуся песку, по обугленным телам, по редким огонькам и густому, стелющемуся над землей дыму скакали всадники и бежали пехотинцы. Ударные отряды, подготовленные Огадаем и Феодорлихом, спешили к чужой Тропе.

А с Тропы им навстречу выходил…

Одинокая фигура — невысокая, худощавая. Зеленый плащ. Круглая островерхая шляпа. Две сумы по бокам. Никакого оружия в руках. Зато из сумок торчат колдовские кристаллы.

Ханьский колдун выходил. Сам! Вслед за своими павшими ратниками!

Чародей остановился на границе ночи и навьего мрака.

Этот маг толкал своих воинов в колдовское пламя. Но чего он добился? И чего добивается сейчас? Ханец уже положил напрасно столько народа. А теперь рискует магическими кристаллами и собственной жизнью.

Неужели безумец в зеленом плаще всерьез рассчитывает, что в чужом лагере, вдали от Стены он сможет победить со своими двумя кристаллами. Сколь бы ни был силен этот маг, но ведь два — меньше, чем три.

А у ног Угрима лежат три колдовских самоцвета.

— Глупо! — услышал Тимофей шепот Угрима. — Очень глупо.

Видимо, князя тоже озадачило столь явное безрассудство противника.

Угрим пробормотал заклинание и протянул к одинокой фигуре полосу бушующего пламени. Но ханец, выставив перед собой руки, остановил огонь. Бесерменский колдун, в отличие от своих воинов, умел противостоять испепеляющей магии.

— Что ж, ладно! — Угрим поднял ладони…

Сверху посыпалось густое снежное крошево. Тимофей чуть не околел под порывом студеного ветра, ударившим в незащищенное шлемом темя.

Воздух над головой Угрима затрещал, обратился в бешено вращающуюся шипастую ледяную звезду размером с тележное колесо. Звезда была похожа на навершие огромной заиндевелой палицы, утыканной гвоздями.

Резким движением ладоней князь-волхв швырнул вертящийся снаряд в противника. Ледяная юла устремилась к ханьцу, грозя изморозить и изорвать в клочья любое препятствие на своем пути. В особенности препятствие живое.

Но…

Бесермен отступил в навий мрак.

Шипастый снаряд разлетелся вдребезги, едва коснувшись колдовского пути.

Темная Тропа помогала своему создателю и оберегала его.

Ханец снова вышел из мрака, творя волшбу. На этот раз кристаллы с Кощеевыми Костьми были вынуты из сум.

Татарские стрелы и короткие болты латинянских арбалетов ушли в сторону от Тропы. А бросившиеся в атаку всадники…

Магические самоцветы в руках бесермена полыхнули неярким мутноватым светом. Перед латинянскими рыцарями и нукерами из ниоткуда, буквально из ничего возникло веретено пронзительно завывающего темного вихря.

Нет, не из ничего! Едва различимая нить тянулась через кристаллы и руки мага и связывала зарождающийся смерч с Темной Тропой. Смерч рос и силился, наматывая на себя песок и испуская такой свист и визг, от которого даже здесь, на холме, звенело в ушах. Смерч метался перед Тропой, повторяя каждое движение породивших его рук и колдовских кристаллов в этих руках.

Словно гиря на боевом цепе, темный вихрь мелькал перед лошадиными мордами и лицами людей, оглушая и не давая приблизиться к колдовскому пути. Там где вихрь царапал землю, лопалась сухая сплавленная корка, взметались вверх пыль, пепел, обгоревшие останки и спекшиеся комья песка. Плотное крошево с немыслимой скоростью кружилось в магических завихрениях…