По-весеннему осенней красотой! И где здесь Изольда Бенедиктовна нашла хоть один намек на наши отношения? Ничего ведь нет! Ну, если не считать миленького приятного стихотворения о «рыжеволосой чародейке с губами цвета карамельки!».

Так значит, Люсьен Дюжесиль был женат, но теперь разведен. И я стала его музой! Забавно… но отвечать на этот раз я не стала. Мало ли что взбредет в голову моей свекрови. Удалив все письма, не относящиеся к работе, я так и уснула в детской комнате, не дождавшись, когда же закончится очередная партия в шахматы.

Изольда Бенедиктовна проснулась в пять утра. Шум от журчащей воды в ванной разбудил и меня, но вставать с теплой постели я не спешила. Прикрыв глаза, я нежилась под одеялом. Внезапно я почувствовала приближение огромной черной тени. Меня аж передернуло, когда я увидела склоняющуюся надо мной «королеву» в белой ночной рубашке, выполненной в классическом стиле, а на голове был кружевной чепчик, как у бабушки со сказки «Красная шапочка».

— Валенсия, – произнесла она еле слышно, – мне нужен утюг.

— Утюг? – меня это очень удивило. – Вы опаздываете на свиданье? Еще рано куда-то собираться.

— Валенсия, уже шестой час, – свекровь стащила с меня одеяло, и тут я поняла, что мне не удастся понежиться и пяти минут. – Я же говорила, что сегодня православная церковь почитает священномученика Василия. Я собираюсь в церковь! – чуть ли не закричала она.

— В церковь вы точно не опоздаете.

Я достала ей утюг, разложила гладильную доску, и оставила «графиню» одну гладить очередной наряд, выполненный в том же стиле, что и вчерашние два.

Утро точно нельзя было назвать добрым. Серое небо неприветливо смотрело в окна, ни один солнечный луч не мог пробиться сквозь густую пелену апрельской непогоды. И даже по дороге не проезжала ни одна маршрутка, ни один автомобиль, лишь случайные пешеходы изредка мелькали, пересекая промокший асфальт.

К тому времени, когда я аккуратно уложила рыжие волосы в улитку, закрепив их шпильками-невидимками, накрасила выразительно глаза и увлажнила губы перламутровым блеском, «её величество королева» уже облачилась в своё новое убранство. И я последовала её примеру, сменив розовый пеньюар на черную юбку ниже колена, шифоновую блузку цвета кофе, и повязала цветастый платок вокруг шеи. Дополнив образ серьгами, цепочкой и кольцами, я была готова к очередному рабочему дню. Но этот понедельник, на удивление, стал одним из лучших понедельников в моей жизни.

Еще утром мы вместе с Изольдой Бенедиктовной довольно спокойно попили кофейный напиток «Золотой корень» – секрет её молодости, как выяснилось. Она одержима целью сбережения своего здоровья, чтобы как можно дольше радовать нас своим присутствием (вот как!). По словам «графини», лев царь зверей, а женьшень царь растений, он омолаживает и укрепляет организм, а самое главное, что по вкусу этот напиток напоминает перуанский кофе, который многие считают самым вкусным в мире.

Мы не говорили ни о стихах, ни о подозрениях Изольды Бенедиктовны насчет моей верности-неверности, только о женьшене и о красных кругах вокруг солнца, едва проглядывающего из-за туч.

Паулин искоса на нас посмотрел, когда проходил мимо, направляясь в ванную комнату. Сегодня ему уж точно предстоял тяжелый понедельник, – снова подумала я, радуясь, что мне прямо сейчас можно сбежать на работу. Что я, собственно говоря, и сделала. Лишь легонько поцеловала сонного сыночка перед уходом. А с Паулином мы, естественно, и не целовались, у меня же были накрашены губы, а моему мужу не по душе неестественная красота…

Серый понедельник обещал быть обычным ничем не примечательным днем. Я, как самая ранняя пташка, была в офисе еще за несколько минут до семи утра. Включила свет, и нежные зеленоватые стены согрели меня своим теплом, источаемым из десятков ярких софитов. Разложив на столе стопки материалов для публикаций, я погрузилась в работу. В аквариуме с моим приходом оживились рыбки, и я изредка ими любовалась, поглядывая на часы.

К восьми часам офис по-настоящему оживился. Штат редакции сменил глухую тишину на приятную рабочую атмосферу. После пятиминутки все активно занялись работой по подготовке очередных заказов и номеров нашего журнала. Я же, в надежде на новое письмо от Люсьена, просмотрела электронную почту, все рецензии и комментарии к своим стихотворениям, но Дюжесиль больше ничего не написал. Стараясь выбросить его романтический образ из головы, я решила написать статью на гражданскую, а не любовную тему. Но его обворожительные глаза так и стояли передо мной.