— О, Люсьен, ты не зря любовался звездами, потому что я делала то же самое. Я чувствовала себя такой одинокой и боялась, что наши отношения лишь иллюзия любви, увлечение, которому не суждено будет связать нас одной розовой ленточкой на тугой узел. Эта розовая ленточка как тот одесский весенний воздух: неуловимый, но творящий чудеса! Я боялась остаться в твоей жизни лишь коротким воспоминанием о двух страстных ночах.

— Я боялся того же. Но судьба свела нас для того, чтобы мы были вместе. И зарождение новой жизни подтверждение тому. Мы будем мужем и женой. В горе и радости, в богатстве и бедности. Ты и я, и наши дети! Наша встреча не случайна. В этом жизненном хаосе мы как две половинки единого целого смогли обрести друг друга, понять и полюбить вопреки нормам морали о супружеской верности. Мы уже преодолели барьер измены, вкусили плод запрета, и теперь настало время объявить об этом миру.

— Всему миру?

— Начнем с твоего мужа, милая. С этой ночи ты больше не останешься с ним под одной крышей. Ты ведь станешь мамой моего ребенка, и я хочу и должен заботиться о тебе.

— Ты хочешь, чтобы я сегодня же собрала вещи, но…

— Никаких «но». Мы все решим, все обсудим, и никогда больше не расстанемся. Если бы ты знала, как я ревновал тебя к твоему законному мужу. Сердце сжималось от боли от одной только мысли что ты с ним, а не со мной. Опасение быть отвергнутым заставляло искать способы сохранить тот огонь, зажженный апрельской Одессой в наших сердцах. Я каждый день писал тебе стихи, с надеждой ждал ответа, я верил, – тихие нежные слова слетали с его губ, и казалось, что даже сердце стучит громче. – Я верил что чувство, сблизившее нас не просто страсть, а чистая и светлая любовь.

— Да, я с тобой согласна. И даже хорошо, что мы живем в разных городах, так мы испытали наши чувства на прочность. Ведь только на расстоянии можно точно разобраться в себе, в первую очередь, чтобы отделить розовые мечты от реальности, отличить серьезные побуждения от флирта и игры в любовь. Меня огорчает только то, что я перешагнула через свой шестилетний брак, идя на встречу собственному счастью.

— Это говорит о том, что у тебя есть совесть, человечность и широкая душа!

—Я изменница и предательница.

— Ты самая прекрасная женщина в мире! – Люсьен нежно обнял меня, целуя в мочку уха. – Не обвиняй себя в желании быть счастливой. В конце концов, если ты не была счастлива в браке, зачем же продолжать весь этот маскарад? Не лучше ли дать и твоему мужу шанс обрести свое истинное счастье? Ведь каждый человек имеет право на любовь. Каждый. И ты тоже.

— Я хочу быть с тобой, Люсьен Дюжесиль, и ради нашего счастья я готова поставить все точки над «и» сегодня же вечером, – я настроилась решительно.

— Сделаем этот шаг вместе, Валенсия Дюжесиль! – улыбнулся Люсьен, блеснув ровным рядом белых зубов. – Ты же возьмешь мою фамилию?

— Думаю «да»!

— «Да» возьму фамилию или «да» поговорим с твоим мужем вдвоем?

— И то, и другое, Люсьен. Вот никогда бы не подумала, что в пятницу 13-го решиться моя судьба. Еще вчера мне жизнь казалась пыткой. Мне не хватало твоего пленительного взгляда, нежных рук и теплых ласковых губ, способных обжигать сладострастным огнем. Я жалела, что нет возможности быть просто рядом, но чувствовала в твоих стихах и письмах ЛЮБОВЬ! И сейчас я на седьмом небе от счастья! Ведь больше месяца прошло, а я как тогда 6-го апреля, хочу растаять в твоих руках. И словно мы не в офисе среди холодных стен, а на мосту Поцелуев под звездным небом Одессы!

— Ты моя сказка, рыжеволосая бестия, похитившая мой покой! – и снова он кружил меня в воздухе, шепча о любви. – Я люблю тебя! Люблю! Люблю!

— Люсьен, любимый, мы больше никогда не расстанемся! Никогда!

— Никогда! Тебе нравится мишка? – Люсьен взял за ухо плюшевую игрушку и протянул мне. – Он почти такой, как тот одесский подарок.

— Он еще лучше! Потому что его подарил человек, которого я люблю всем сердцем!

— Любимая, – Люсьен нежно поцеловал меня, а потом посмотрел в сторону, где громко тикали настенные часы. – До которого часа ты работаешь? Я хочу сегодня еще успеть купить тебе колечко в знак своей любви.

— Люсьен, рабочий день уже подходит к концу, но мне еще нужно будет забрать ребенка из детского сада. А потом, я даже не знаю, Паулин приезжает с работы очень поздно, не сообщать же ему о нас по телефону?

— Постой, – Люсьен снова внимательно рассматривал стены, – ты говоришь, последнее время Паулин возвращается поздно и утром рано уезжает, и вы друг друга почти не видите, не общаетесь, так? Ваши отношения были такими же холодными и до творческого конкурса в Одессе?

— Не совсем, я бы сказала, еще в начале апреля он просил меня бросить работу, стать домохозяйкой, родить еще одного ребенка, съездить с ним куда-нибудь в отпуск. Его мама тоже настаивала, чтобы я сидела дома, даже грозилась, что не уедет, пока я не рассчитаюсь. Она так у нас и живет до сих пор, хотя приехала якобы всего на недельку. А что? – удивилась я, наблюдала, как Люсьен рассматривает каждый угол.

— Тебе не кажется, что твой Муж все знает о нас? Та женщина, уборщица в старом пальто, Мария, забыл отчество…