Хестер и Мадже пришлось бежать в Америку, в Северный Голливуд, если точнее, где Хестер начала процедуры для того, чтобы Маджа стал американским гражданином.

Бывшая учительница, Хестер также стала обучать Маджу пользоваться одеждой, английским языком, калифорнийским пивом и винами, телевидением и продуктами питания, купленными в ближайшем супермаркете “Счастливого Пути”. Маджа не только смотрел телевидение, он в нем появлялся вместе с Хестер, и они объявили там о своей любви публично. Затем вернулись к себе в Северный Голливуд и занялись любовью. После этого Маджа сидел посередине ковра со своими английскими грамматиками, пил пиво с вином, пел свои народные песнопения и играл на бонгах.

Хестер работала над книгой о Мадже и Хестер. Крупный издатель ожидал. Хестер нужно было только записать книгу на бумагу.

Однажды утром около 8 часов я лежал в постели. За день до этого я проиграл 40 долларов в Санта-Аните, на сберкнижке в Калифорнийском Федеральном Банке денег оставалось до опасного мало, и я не написал ни единого приличного рассказа за весь месяц. Зазвонил телефон. Я проснулся, чуть не сблевнул, прокашлялся и снял трубку.

– Чинаски?

– Ну?

– Это Дэн Хадсон.

Дэн издавал в Чикаго журнальчик Огнь. Платил он хорошо. Он был и редактором, и издателем.

– Привет, Дэн, мать твою…

– Слушай, у меня как раз есть штучка для тебя.

– Какой базар, Дэн. Что такое?

– Я хочу, чтобы ты взял интервью у этой сучки, которая вышла замуж за людоеда.

Чтоб секса ПОБОЛЬШЕ. Намешай любви с ужасом, понял?

– Понял. Я этим всю жизнь занимаюсь.

– Тебе светит 500 баксов, если сделаешь к 27 марта.

– Дэн, за 500 баксов я сделаю Бчрта Рейнольдса лесбиянкой.

Дэн дал мне адрес и номер телефона. Я встал, сполоснул рожу, выпил две Алка-Зельцера, открыл бутылку пива и позвонил Хестер Эдамс. Я рассказал ей, что хочу увековечить их отношения с Маджей Турупом в виде одной из величайших историй любви ХХ века. Для читателей журнала Огнь. Я заверил ее, что это поможет Мадже добиться своего американского гражданства. Она согласилась на интервью в час дня.

Квартира у нее была на третьем этаже в доме без лифта. Она открыла дверь сама.

Маджа сидел на полу со своими бонгами, пил из пинтовой бутылки не шибко дорогой портвейн. Он сидел босиком, в узких джинсах, в белой майке с черными полосками, как у зебры. Хестер была одета идентично. Она вынесла мне бутылку пива, я вытащил сигарету из пачки на кофейном столике и начал интервью.

– Вы впервые встретили Маджу когда?

Хестер привела мне дату. А также точное время и место.

– Когда вы впервые начали испытывать к Мадже любовные чувства? Каковы именно были обстоятельства, вызвавшие их?

– Н-ну, – сказал Хестер, – это было…

– Она любить меня, когда я давать ей штука, – произнес Маджа с ковра.

– Он довольно быстро английский выучил, не правда ли?

– Да, он очень сообразительный.

Маджа взял с пола бутылку и высосал здоровенный глоток.

– Я вставлять эта штука в нее, она говорит: “О боже мой о боже мой о боже мой!”

Ха, ха, ха, ха!

– Маджа великолепно сложен, – сказала она.

– Она ест тоже, – произнес Маджа, – она ест хорошо. Глубокая глотка, ха, ха, ха!

– Я полюбила Маджу с самого начала, – сказала Хестер, – все в его глазах, в его лице… так трагично. И то, как он ходит. Он ходит, ну, он ходит, как будто тигр.

– Ебать, – произнес Маджа, – мы ебемся мы еби ебемся еб еб еб. Я уже уставать.

Маджа сделал еще глоток. Посмотрел на меня.

– Ты ее еби. Я устал. Она большой голодный туннель.

– У Маджи есть подлинное чувство юмора, – сказал Хестер. – Это еще один штрих, от которого он мне стал дороже.

– Одно дорогое тебе во мне, – произнес Маджа, – это мой телефонный столб писька-пулемет.

– Маджа пил сегодня с самого утра, – сказала Хестер, – вы должны его извинить.

– Возможно, мне лучше зайти в следующий раз, когда ему станет лучше.

– Я думаю, что да.

Хестер назначила мне встречу в 2 часа на следующий день.

Так тоже сгодится. Мне все равно нужны были фотографии. Я знал одного задроту-фотографа, некоего Сэма Джекоби – хороший фотограф, сделает все по дешевке. Я прихватил его с собой. Стоял солнечный день с очень тонким слоем смога. Мы поднялись к двери, и я позвонил. Никто не ответил. Я нажал еще раз.

Дверь открыл Маджа.

– Хестер нет, – сказал он, – она ушла в магазин.

– У нас было назначено на 2 часа. Мне бы хотелось зайти и подождать.