— Значит, самим с казаками уйти, а остальных бросить? Отдать на расправу? Нет, царевич, позора не приемлю. Я с этими крестьянами и холопами от самого Путивля иду и не покину в трудный час. Да и тебе неча молву худу обретать, она ведь не грязь, ее водицей не смоешь.

Глава 7

Отыскался Лжедмитрий Второй. Речь Посполитая признала нового царя Дмитрия. Конец Болотникова. Шляхта на Русь двинулась

Обычный день, и в корчме у Янкеля, что на выезде из Варшавы в Седлец, малолюдно. Положив руки на давно не скобленную столешницу, скучал пан Меховецкий, сутулый шляхтич с большим синим носом, прозванный за то завсегдатаями корчмы паном Сливой. В самом углу примостился невесть откуда появившийся Матвей Веревкин, хмурый рыжий мужик средних лет, равно владевший польским и русским языками. Корчмарь Янкель клятвенно утверждал, что Матвею известен и еврейский, так как сам видел, как тот читал Талмуд.

Пан Меховецкий, хоть и причислял себя к древнему шляхетскому роду, был беден как церковная крыса.

Счастье улыбнулось пану Меховецкому лишь однажды, когда он, пристав к царю Дмитрию, явился с ним в Москву. Тогда русский царь щедро одарил шляхту, но в ночь бунта пан Меховецкий потерял все, что получил от Дмитрия.

Как кошмарный сон вспоминает об этом пан Меховецкий. Сотни две шляхтичей, успев оседлать коней, вырвались из Москвы, скакали глухими дорогами на Витебск, передыхали в лесах, избегая деревень и городов.

Доходили до пана Меховецкого известия о бунте крестьян и холопов в Московии, объявивших себя войском царя Дмитрия. Прослышав о таком, он даже подумывал, не отправиться ли ему пытать новой удачи, однако, не встретив единомышленников среди шляхты, остыл.

Пусто в карманах пана Меховецкого, редкий алтын загостится. И никто из вельможных панов не желает водить знакомство с полунищим шляхтичем. Разве что иногда принимал Меховецкого сбежавший из Москвы друг царя Дмитрия русский стольник Молчанов.

В корчму вошел жолнер, потребовал пива и поросячий бок. Ел жадно, чавкал, сопел от наслаждения. Янкель, насадив на вертел курицу, жарил ее над древесными углями. На всю корчму пахло так, что у пана Меховецкого засосало под ложечкой. Он глотнул слюну, постарался не думать о еде, но дух назойливо лез в нос. Меховецкий ругнулся вполголоса, помянув недобрым словом корчмаря и всех его родителей до третьего колена, но легче от этого не стало. Не выдержав, пан Меховецкий подозвал корчмаря:

— Послушай, Янкель, ты славный жид и добже знаешь меня, подай мне пива и ту куру, как на твоем вертеле.

— Не могу, вельможный пан. Але пан забыл, что вот уже полгода должен Янкелю пятнадцать злотых?

— Янкель, — повысил голос Меховецкий, — ты, песий человек, полагаешь, что такой шляхтич, как я, не отдаст твои собачьи злотые?

— Отчего же, вельможный пан?

— Кхе-кхе, — закашлялся Меховецкий, — будут тебе злотые, дай срок, только подай, чего прошу.

— Нет, ваша милость, куру не дам, а коли желаете пива и клецки, так уж и быть.

— Неси, чертов сын, да поживей.

Янкель исчез за перегородкой и вскорости появился с миской холодных клецек и жбанчиком пива, поставил перед Меховецким.

Матвей Веревкин будто не замечал никого в корчме. Янкель склонился к уху Меховецкого, задышал чесноком:

— Ваша милость, то не Матвей Веревкин, а царь московитов Дмитрий.

Глаза у Меховецкого округлились, он вскинул голову к затянутому паутиной потолку, захохотал так весело и громко, что Матвей и жолнер уставились на Меховецкого. Наконец шляхтич отер глаза, сказал:

— Ах, пся крев, ах, сын собачий, чего взбрело в его пустую башку! Он такой же царь Дмитрий, как ты, Янкель, пророк Исайя. — И снова разразился хохотом.

Выпив пива, пан Меховецкий принялся за клецки, но слова Янкеля не покидали голову. Что Матвей Веревкин не Дмитрий, а самозванец, никакого сомнения у Меховецкого не вызывало, он с царем Дмитрием встречался часто, знал его и внешность, и поведение, и привычки.

Воротился пан Меховецкий на свой хутор, что в версте от Варшавы, к ночи. Спать лег, но не давала покоя мысль о Матвее Веревкине, объявившем себя царем Дмитрием. Едва занялось утро, пан Меховецкий, оседлав коня, подался к Молчанову.

Сапега ехал к королю.

Давно не пребывал канцлер в таком прекрасном расположении духа, как в тот день, когда подписал с Оттоманским султанатом договор, по которому крымский хан Казы-Гирей будет оказывать Речи Посполитой вооруженную помощь. Вчерашним вечером Лев Сапега принял настоятельно домогавшегося Молчанова.

Канцлер не очень-то благоволил к сподвижнику убитого Дмитрия.

Трус стольник Михайло. Когда в Московии началась смута и Болотников с холопьим войском подступил к Москве, Молчанову бы не сидеть в Варшаве, а участвовать в баталии против царя Шуйского.