– Понятно… Выплыть-то выплыл на резервах организма, и даже девчонку спас, но потом отключился. Он до сих пор без сознания?

– Да, и что будет дальше, никто не знает. Ковальский сказал, что не исключено любое развитие событий. Парень может через час очнуться и уйти из больницы на своих двоих, а может провести там еще много недель, прежде чем что-то прояснится.

Сергей отошел подальше от края и задумчиво оглядел мост. Чем-то ему не нравилась вся эта история. Весь опыт бывшего оперативника подсказывал, что дело было не совсем так, как описывает экономка.

Он обернулся к Илюшину. Макар сосредоточенно обматывал вокруг шеи вязаный зеленый шарф и делал вид, что его нисколько не интересует это происшествие. Что тоже было странно. Чтобы Илюшин с его кошачьим любопытством не выяснил досконально, что произошло?

– Водителя КАМАЗа так и не нашли? – спросил Сергей.

– Нет. Похоже, сбежал, когда понял, что натворил.

– Интересно-интересно… – пробормотал Бабкин. – Сбежал, значит. А машину бросил.

Макар Илюшин бросил на него пристальный взгляд.

– Почему бы и нет? Если он был пьян, например. Экономка утверждает, что КАМАЗ занесло.

– Занесло, говоришь…

Оставив Макара бороться с шарфом, Сергей прошел по мосту сначала в одну сторону, потом в другую. Остановился, разглядывая выбоину в асфальте. Солнце припекало макушку, но ветер дул устойчивый и холодный.

– Что-то нашел? – крикнул Илюшин.

– Что здесь можно найти, кроме ям? – издалека отозвался сыщик. – Но и ямы – это тоже неплохо.

– Что с ними не так?

Бабкин подошел ближе.

– С ними как раз все в порядке. Нормальные российские ямы.

– И что?

– То, что КАМАЗ тоже российский. Лишь детище французского автопрома может потерять управление на такой дороге. А нормальному русскому грузовику все эти ямы – как бегемоту кочки.

Он покрутился на мосту и резюмировал:

– Ерунду рассказывает экономка. Как я и подозревал. КАМАЗ не могло занести на этой дороге. А если бы и занесло, он стукнул бы «рено», и этим все закончилось.

– Тормоза отказали, ты забыл? Водитель испугался, потерял контроль, дернул руль…

– Тормоза? – усмехнулся Бабкин. – Тогда почему он не свалился в реку вслед за «рено»? Или ты хочешь убедить меня в том, что многотонный грузовик задержала хилая оградка? Нет, Макар, не годится. Оградка к этому времени была уже проломлена машиной Ковальского: ныряй – не хочу! А КАМАЗ не нырнул. Остановился аккуратно на краешке. Понимаешь, к чему я клоню?

Илюшин с самым искренним видом заверил, что не понимает. Но Бабкин знал друга слишком хорошо.

– Только не притворяйся, будто ты поверил во всю эту белиберду с отказавшими тормозами и перетрусившим водилой. Заметил, что мы стоим здесь уже двадцать минут?

– Ну и что?

– За это время по мосту не проехало ни одной машины. Тихое местечко. Удобное. Можно шлепнуть кого-нибудь, не опасаясь свидетелей.

– Хотели бы шлепнуть, пристрелили бы без затей, – возразил Макар.

– Пристрелить – это уголовное дело, это расследование, это ненужный риск для организатора. Смерть в аварии не вызовет никаких кругов по воде.

Макар поднял камешек и швырнул его в воду. Вода проглотила камешек и сморщилась.

– Руку даю на отсечение: кто-то попытался убрать помощников Ковальского, – настаивал Сергей. – Утопить их в реке не удалось по чистой случайности. И еще потому, что кто-то недооценил водителя.

– Допустим, – согласился Макар. – Но даже если так, нас это не касается.

– Неужели? Сначала исчезает эконом Ковальского. Затем кто-то покушается на его водителя и новую домоправительницу. И тут появляемся мы и собираемся влезть в это дело. Зачем?

– Мы найдем эконома, и дело будет закрыто.

– Мы его не найдем, потому что он закопан где-то в окрестных лесах. После вчерашнего я в этом совершенно уверен. Его выманили из дома и убрали.

Мимо них пропыхтел старенький «жигуль», заставленный ящиками с рассадой. Бабкин проводил его взглядом и, когда таратайка съехала с моста, сказал:

– Я бы не стал подписываться на это дело. Так и самим недолго последовать за экономом. Вокруг Ковальского что-то закрутилось. Но нам с тобой не обязательно прыгать в этот водоворот.