Пресвятая Дева Мария Киккская почитается как дарительница дождя. В былые дни во время засухи устраивалась торжественная процессия, во время которой чудодейственную икону в окружении горящих свечей выносили из церкви и разворачивали лицом к небу, в ту сторону, откуда ожидался дождь. И меня уверяли, будто Пресвятая Дева ни разу не обманула ожиданий киприотов.

— А что за бронзовая рука торчит возле иконы? — поинтересовался я.

— А это рука турка, — ответили мне, — который попытался прикурить сигарету от святой свечи.

На моих глазах все новые и новые крестьяне входили в церковь и склонялись в поклонах перед святыней.

Мы тепло попрощались с отцом-настоятелем и остальными монахами. Я отдельно поблагодарил послушника, который так трогательно обо мне заботился.

Во дворе монастыря царило привычное оживление. Одна партия паломников покидала Кикко, другая только прибыла — люди спешивались и привязывали своих мулов возле железных столбов. Мой пышноволосый послушник вышел нас проводить за ворота монастыря.

— Пожалуйста, — обратился он ко мне. — Вы ведь пришлете мне мою фотографию?

— Malista [23] .

— Efcharisto! [24] — ответил он с сияющей улыбкой.

Уже изрядно отъехав, я оглянулся и увидел, что парень стоит на повороте, машет нам вслед и кричит:

— Chaerete! [25]

По пути в Пафос мы остановились у придорожного кафе залить воды в автомобиль. Пока мы с моим другом отдыхали за чашечкой кофе в тени виноградника, вышел хозяин кафе и разговорился с нами.

Он представлял собой удивительное зрелище — вылитый разбойник из какой-нибудь комической оперы. Казалось, будто каждая деталь его одежды обладала собственной трагической историей. Мужчина был одет в мешковатые турецкие штаны, старомодный европейский жилет, полосатую рубашку, заправленную под широкий пояс-кушак. На ногах у него красовались приспущенные полосатые гетры, выглядевшие реликтами бурного финала Кубка Англии по футболу. Каким-то странным и необъяснимым образом все компоненты его костюма — нелепые по отдельности — складывались в довольно яркое и гармоничное одеяние.

Человек, который сидел рядом с нами, допил свой кофе и не спеша зашагал по тропинке, ведущей в холмы. На нем была турецкая одежда, и я обратил внимание, что, беседуя с погонщиком волов, он непрерывно перебирал янтарные четки. По всем этим признакам я принял его за турка. Но хозяин кафе, пошептавшись с моим другом, безапелляционно объявил, что это один из линобамбако.

— В былые дни их было очень много на Кипре, а сейчас почти не осталось, — пояснил мой друг. — Это особые люди: внешне ведут себя как мусульмане, а втайне исповедуют христианство. Говорят, они потомки тех христиан, которые пытались спастись от преследований после турецкого завоевания в 1571 году. Тогда, чтобы выжить, им пришлось имитировать обращение в мусульманство.

Однако все эти годы в кругу семьи и близких людей они продолжали носить христианские имена и соблюдать все православные традиции. Они принимали тайное крещение у наших священников, у них же причащались. Вот такая двойная жизнь.

В середине дня мы спустились в зеленую долину Пафоса. Морские волны лениво накатывали на каменистое побережье Западного Кипра, лизали нагретые солнцем скалы. А безоблачное небо позволяло надеяться на сухую и жаркую погоду в течение ближайших месяцев.

Согласно Деяниям апостолов именно здесь Павел выступал перед римским проконсулом Сергием Павлом и поразил слепотой еврейского мага Елиму. В то время на этом выдающемся в море побережье стоял величественный и прекрасный город, где располагалась резиденция римского правительства. Землетрясения и малярийные комары сгубили это место, и сейчас оно выглядит скорее как каменистая пустыня, нежели как руины античной столицы. В маленьком заброшенном порту покачиваются на якоре рыбачьи лодки, на молу одиноко маячат развалины турецкой крепости. В их тени босоногие рыбаки латают свои сети.

От римской столицы Кипра не осталось ничего, кроме нескольких курганов, нашпигованных мраморной крошкой, глиняными черепками и обломками древних колон. Вблизи маяка едва можно различить остатки античного театра.

До приезда сюда я не знал, что знаменитый храм Афродиты Пафосской находился на некотором расстоянии к востоку от древнего города. Расстояние составляло приблизительно десять миль. И если Павел действительно пришел в Пафос из Троодоса, то вполне возможно, что он и не видел этот процветающий центр языческих суеверий. Храм был выстроен на берегу моря и соединялся с портом Пафоса дорогой, по которой обычно двигались процессии. Если верить древним авторам, дорога пролегала среди беседок, увитых розами и другими цветами и посвященных любимой богине.

Мы медленно ехали в сторону храма Афродиты.

Какое же горькое разочарование ждало меня на месте! Я увидел невысокий холм, на котором обнаружилось всего несколько камней, ранее, очевидно, служивших пьедесталами для статуй. Этих обломков было явно недостаточно, чтобы восстановить — хотя бы мысленно — картину величественного храма, некогда стоявшего здесь. К нам подошел старый турок, который жил на маленькой ферме неподалеку. Он отвел меня к себе домой и продемонстрировал на заднем дворе остатки мозаичного покрытия. Наверное, когда-то это был пол роскошного вестибюля.