Она тряхнула кудрями, и тускло поблескивающие тарелка, кувшин, кружка вдруг засветились, расплавились и, слившись в бесформенное, искрящееся облако, осели на вытянутую деревянную ладонь.

– Серебро!
– опять воскликнула Мерси.
– Ноданн Серебряная Рука!

Дело сделано. Грубое приспособление, выточенное Айзеком Хеннингом, исчезло. На его месте красовалась точная копия недостающей руки, отшлифованная до зеркального блеска и так ладно подогнанная, что даже стык не был виден. Мерси наклонилась, поцеловала каждый серебряный палец, затем ладонь.

– Буду ее носить, пока не расправлюсь с Эйкеном Драмом, - пообещал Ноданн.
– Пока не сяду на трон Многоцветной Земли рядом с моей королевой.

Он надел латные рукавицы и распахнул перед, ней дверь. На обратном пути через тоннель они даже не замечали витающего в нем зловония, и света им было не надо, потому что их сияющие лица рассеивали мрак.

2

– Эй, вы там, готовы?
– донесся изнутри гулкий голос Бетси.

– Так точно!
– отозвался Уклик, разматывая провода.

– Проверь магнитную гидродинамику в третьем отсеке, - приказал Бетси.

Технику были видны только пышные юбки на облицованном металлокерамикой полу; верхнюю часть туловища, казалось, поглотил экзотический механизм, над которым колдовал Бетси.

– Вроде нормально, - доложил Уклик.

Из люка высунулась и повисла в воздухе рука с наманикюренными ногтями.

– Ну, теперь либо починим, либо доломаем. Давай сюда термоиглу номер десять, вон ту розовую, с ихним кодом.

– Держи!
– Уклик проворно положил устройство на ладонь инженера.

Послышался странный шипящий звук. Струйки дыма обвили туго затянутую корсетом талию. Затем визгливый фальцет выдал целую серию красноречивых эпитетов елизаветинской эпохи.

– Черт, жабо припаял!

Он оторвал обугленные кружева, поправил унизанный жемчугом парик, надвинул маску и снова нырнул в чрево машины.

Опять что-то зашипело, и раздался странный перезвон.

– Слава Богу!
– Голова Бетси вновь появилась на поверхности.
– Теперь посмотрим внешнюю оплетку.

Техник с нарастающим волнением стал изучать перфокарту.

– Ажур, Бетс!

– К полету готовы?!
– заорал Бетси.

– Готовы!
– проворковала баронесса.

– Включить зажигание!

Задраив люк, Бетси услышал резонирующий гул всех шестнадцати генераторов экзотической машины. Он облизнул накрашенные ногти и ухмыльнулся.

– Чарли, слышишь меня? Включить сеть-Икс!

– Есть включить сеть-Икс, - отозвалась баронесса.
– Эй, ребята, мы полетим наконец или опять наземные испытания?

Бетси стряхнул с себя пыль. Роскошное парчовое платье абрикосового цвета было в нескольких местах разодрано, от рюшей на манжетах остались одни ошметки. Но жемчуга над глубоким декольте, отороченным золотистыми кружевами, переливчато сияли. Он снял маску, засунул ее в ридикюль.

– Огни для дураков дают добро, - объявила баронесса Шарлотта Амалия фон Вайсенберг-Ротенштейн.
– И сеть, как видите, надежная. Голосую за полет. До ужина еще есть время.

Бетси скосил глаза на причудливо раскинутые крылья машины, вспыхнувшие лиловым светом ро-поля.

– Ладно, была не была! Взлетаем!

Пальцы баронессы замелькали над приборным щитком, Бетси, шумно выдохнув, рухнул в кресло, Уклик облокотился на бак для горючего, задумчиво покусывая усы и не сводя глаз с перфокарты.

Машина без малейшей вибрации вертикально ввинтилась в небо и медленно полетела над кромкой кратера по направлению к стоянке остальных птиц.

Из микрофона донесся голос связиста:

– Ого! Добро пожаловать, номер Двадцать Девятый! Ты уже на ходу?

– Скоро выясним, - кратко откликнулась баронесса.
– Держи нас на экране, Понго.

Небо за стеклами машины из кобальтового стало фиолетовым, потом черным. Люди на борту не ощущали движения или ускорения; лишь стремительное мелькание по левому и правому борту да экзотические приборы свидетельствовали о том, что они находятся на краю земной атмосферы и движутся со скоростью двенадцать тысяч километров в час. Баронесса лихо управлялась с рычагами управления и скоростей, и машина в ответ совершала головокружительные зигзаги.

Затем она ринулась назад, к земле, и зависла над кратером, раскинувшимся к северу от плиоценового Дуная, как скорбная отметина: тысячу лет назад здесь разбился Корабль Бреды.