Таким образом, капиталистический уклад в промышленности был заменен не «свободной и равной ассоциацией тружеников», а системой государственного управления. Ведущей социальной силой нового промышленного уклада стали не работники, а бюрократия. При той реальной степени зрелости пролетариата, какая была в России к началу революции, да еще и при условиях массового деклассирования пролетариата в ходе гражданской войны, это сделалось неизбежным.

Здесь, пожалуй, в наибольшей мере проявилось столкновение теоретических оснований социалистического проекта и реальных возможностей его осуществления. Первые попытки построить отношения в промышленности на основе рабочего контроля и самоуправления быстро столкнулись с тенденцией к государственной централизации управления. В условиях гражданской войны и острейшего дефицита хозяйственных ресурсов (потеря основных источников металла, угля, нефти, хлопка и т. д.) тенденция к централизации неизбежно возобладала. Кроме того, ей противостояла недостаточно мощная альтернатива в виде социальной самодеятельности рабочего класса, которая оказалась не способна обеспечить функционирование экономики на основе принципа «свободной ассоциации». Тенденция к рабочему самоуправлению была весьма заметной, но явно недостаточно сильной и эффективной в своих усилиях, ибо под ней не было достаточной социальной базы и социальных традиций.

Из сочетания буржуазных специалистов и «красных директоров» в верхних эшелонах управления, тонкой прослойки квалифицированных рабочих, подвергшихся сильнейшей люмпенизации под влиянием войны – в нижних, не могло получиться социалистического самоуправления трудящихся. Происходил рост бюрократической машины, тем более весомой, чем менее она была эффективна.

Вопреки своей программе большевики все дальше и дальше двигались по пути отстранения рабочих и их организаций от управления производством. Годы гражданской войны явственно продемонстрировали нам превращение замысла «свободной и равной ассоциации тружеников» в систему «государственного социализма». Бюрократия в этих условиях оказалась и более эффективным способом организации управления, и более активным и энергичным социальным слоем.

Задачи буржуазной революции вместо буржуазии стал решать не рабочий класс, выстраивающий социалистические отношения, – эти задачи стала решать бюрократия. Пока она была тесно связана по происхождению с пролетарской властью и подчинялась господствующей большевистской идеологии, можно было еще вести речь о том, что перед нами бюрократизированное рабочее государство, где бюрократия выступает от имени пролетариата и в общем в его интересах. Но что же связывало интересы бюрократии и интересы рабочего класса?

Механизм политической власти? Вряд ли. Окончательно сложившаяся к 1922 г. абсолютная монополия большевистской партии на власть сделала демократический механизм республики Советов формальностью. И даже в той части, где рабочие еще могли воспользоваться своими политическими правами, они на деле были мало способны реализовать эти права. А чем дальше, тем больше сконцентрированная в рядах большевистской партии бюрократия (в полном согласии с бюрократией беспартийной) выхолащивала возможность контроля над собой со стороны пролетариата.

Стремление к социализму? Если такого рода настроения и были свойственны как части рабочего класса, так и части бюрократии, то по своему объективному положению в системе общественного производства, достигнутому уровню культуры и сложившейся в начале 20-х гг. социальной психологии никакой особой необходимости в решении социалистических задач не испытывал ни один из этих социальных слоев или уж, во всяком случае, не считал необходимым жертвовать своими текущими интересами ради борьбы за социализм – вне зависимости от того, в чем эти люди были субъективно убеждены и какие лозунги провозглашали.

Тем не менее общие интересы, связывающие бюрократию и рабочих, были. Во-первых, это их общее нежелание допустить реставрацию частнохозяйственного капитализма. Во-вторых, их общая заинтересованность в росте промышленности. И, в-третьих, идеология, обосновывающая предыдущие два пункта и унаследовавшая некоторые традиционные марксистские лозунги.

Итак, в идейно-политической оболочке социалистической революции на деле происходила буржуазная модернизация? Такой ответ был бы упрощением. Своеобразие российской революции состояло в том, что задачи буржуазно-демократической революции стали решаться не буржуазией и не буржуазными методами, вызвав к жизни отчетливую и вполне реальную социалистическую тенденцию. Однако, не имея достаточно прочных социально-экономических оснований, эта тенденция имела весьма малые шансы на создание целостной социалистической системы.

Всякий раз, когда нужно отвлечь внимание от действительных проблем страны, правящие классы устраивают идеологическую дымовую завесу, заодно стараясь при этом побольнее зацепить своих идейно-политических оппонентов. Среди наиболее охотно муссируемых тем – большевистский террор в годы Гражданской войны, предложения вынести тело Ленина из Мавзолея, обвинения в том, что Октябрьская революция была сделана на германские деньги. Казалось бы, советский период нашей истории наряду с несомненными достижениями содержит немало и крайне неприглядных эпизодов, на которых можно было бы играть нашим противникам, формально не отступая от исторической правды. Но нет! Этого им оказывается мало, и они пускают в ход самую беспардонную ложь и клевету.

Миф о «немецком золоте» – из того же разряда. Этот миф стал предметом не только многочисленных публикаций, но и занял немалое время на телевизионном экране. Рассказ о политическом авантюристе Парвусе, вознамерившемся на деньги германского Генерального штаба и руками Ленина устроить в России революцию, получил широчайшее распространение.

Что же здесь правда, а что ложь? Как разобраться в этом человеку, не являющемуся профессиональным историком? Я сам обратился за советом к весьма авторитетному историку, профессору В. Т. Логинову, и получил от него рекомендацию прочесть книгу ленинградского историка Г. Л. Соболева [21] . С большим трудом разыскав в московской книжной торговле один экземпляр, я понял, что его работа и весьма немногие другие профессионально честные публикации на эту тему затеряются в море клеветнических поделок, издаваемых огромными тиражами, которыми уставлены полки книжных магазинов. Поэтому я решил по совету своих товарищей взять на себя труд компактно изложить основные факты, опираясь на книгу Г. Л. Соболева (большинство ссылок на источники заимствовано оттуда), и объявляю свою статью полностью свободной для перепечатки и распространения.