Из всех живущих в нашей стране по меньшей мере 2/3 хорошо помнят то время тотального грабежа общенародной собственности, организованного руководством РФ — Б. Ельциным и его командой. Грабили масштабно, присваивая государственное имущество на миллиарды долларов. А то, что видел Ципко — умыкание тракторов и снятие в цехах плитки со стен, по сравнению с воровством начальства — даже не капля в море! Ципко, видимо, считает, что народ должен был проявлять свои «коммунистические качества» (им высмеянные) и в отличие от ворья-начальства сохранить свои предприятия. Но ведь к такому поведению, т. е. к разрушению всего советского, народ целенаправленно подготавливался теоретиками во главе с А. Яковлевым. И Ципко в этой компании был не последний человек.

Но и здесь Ципко в очередной раз сознательно искажает действительность. Он видит то, что хочет видеть, и игнорирует все, что не вписывается в его домыслы. А ведь жизнь давала массу примеров сохранения предприятий в условиях, когда коллективу работников и надеяться-то было не на что. Один из них — градообразующее предприятие в городе Переяславль-Залесский в Ярославской области (120 км от Москвы) — бывший завод по производству кино- и фотопленки, неминуемо приближавшийся к банкротству. Но коллектив сохранил здания в прекрасном состоянии, а это 340 тыс. кв. метров производственных площадей со всеми инженерными коммуникациями. Сейчас на этих площадях наблюдается буквально промышленный бум (Эксперт, № 24, 2011).

Сохранилось, как производственные единицы, множество колхозов, изменив свою юридическую форму. А разве мало примеров сохранения предприятий ВПК, буквально разоряемых безразличием к ним власти? Телевидение, радио, газеты сообщали о таких случаях неоднократно. Ципко, конечно, знает об этом. Но эти примеры не для него, они не подтверждают тезис об отсутствии у нашего народа склонности к коллективному труду.

Анализ Ципко хронологически не поднимается выше событий коллективизации 30-х годов. И это не случайно. Он не может не знать, что в 60-е и 70-е годы уделялось колоссальное внимание и в теории, и на практике разработке проблем социалистического производственного коллектива. Но эти вопросы и способы их решения Ципко не нужны, они не вписываются в его концепцию отрицания положительного отношения граждан России к коллективному труду.

В советское время существовали трудовые коллективы, где удачно сочетались коллективистские начала с индивидуальными интересами. Примеров этому немало. Широко известен был в стране московский автотранспортный комбинат, которым руководил Г. Л. Краузе, ставший впоследствии Почетным гражданином г. Москвы. Чрезвычайно успешные предприятия были в строительстве, сельском хозяйстве, промышленности.

Однако советский коллективизм в целом имел недостаток, во многом сводящий на нет его очевидные преимущества: для индивида нередко появлялась возможность паразитировать за счет коллектива, выполнять работу полегче, получать зарплату побольше. Люди же, настроенные на высокоэффективную работу и имеющие соответствующие этому способности, получая почти равную с лодырями зарплату, теряли активность, пополняли ряды безынициативных работников.

На стадии постиндустриального развития коллективизм востребован как объективная необходимость, как важнейшее условие повышения эффективности труда, углубления принципов демократии и в конечном итоге как гарантия укрепления социального мира в обществе.

В 2009 году Нобелевский комитет присудил премию в области экономики Элинор Остром (США) за разработку проблем коллективного управления ресурсом совместного пользования. Э. Остром предприняла удачную попытку оспорить распространенное среди экономистов мнение о том, что коллективная собственность управляется плохо и поэтому неэффективна. Весьма интересен факт — российские средства массовой информации это событие полностью проигнорировали.

Предприятий с коллективной собственностью работников в мире многие десятки тысяч. Более 10 тысяч их только в США. В 1998 г. Госдумой был принят федеральный закон «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников народных предприятий». В России зарегистрировано таких предприятий около 130, все они успешно работают. Но их функционирование не соответствует либеральному курсу, по которому следует страна. Именно поэтому о них молчат и правительство, и СМИ. Но это уже отдельная серьезная проблема, обсуждать которую следует не скороговоркой (подробнее это тема освещена в моей статье в журнале «Наука и жизнь» за 2007 г., № 4 «От мотивации труда к управлению обществом»).

Многословные рассуждения Ципко, обосновывающие существование мифа о коммунистическом инстинкте русского человека, как уже отмечалось выше, лишены смысла. Говорить нужно о менталитете народа, под которым подразумевается память народа о прошлом, психологические особенности поведения нации, сложившиеся под воздействием географических, экономических, исторических условий.

Российская ментальность не является результатом механического сложения культур Востока и Запада, но имеет и свои черты (самобытные, как бы ни оспаривал их Ципко), сформировавшиеся в условиях, которых другие народы мира не имели. В нас уживаются прямо противоположные качества. Наш человек может быть лентяем и трудоголиком, нетерпеливым торопыгой и неспешным, экономным и расточительным — всё зависит от ситуации.

Ципко пишет, что «душа и советского, и постсоветского человека остается тайной за семью печатями». Трудно придумать хоть какое-то обоснование для этого утверждения. Из чего состоит душа — пускай думает Ципко, но факт очевидный — главные характерные черты российского человека остаются неизменными на протяжении веков: фантастическое терпение, жертвенность, самоотверженность, высочайшая приспособляемость. Эти черты сознательно или интуитивно эксплуатировались властями и при царе, и в советскую эпоху, и особенно интенсивно и беспардонно — в новейшее время нашими реформаторами. Ни в одной из стран Запада невозможно представить невыплату зарплат, пенсий, детских пособий в течение многих месяцев. А у нас в 90-е годы это было обычным явлением. При этом протесты людей были или слабые и вялые, или отсутствовали вообще, а из властных и руководящих хозяйственных структур никто за это не пострадал. Мир удивлялся.