Илья только пожал плечами.

– Приличный пенсионер… Куда он мог деться? – продолжил Наиль. – Дочь к нему с месяц не приходила. Но месяц не год! Куда мог пенсионер деться?

– Он один жил?

– Один. Дочь уверяет, что отец ей свою однушку завещал. Но отец сгинул, а с квартирой всякая ерунда происходит: какой-то гражданин Сараев ее якобы полгода назад уже купил и продал агентству «Фреш-риелт», а оно – какой-то фирме «Квант». А как же Носенков? Он ведь жил в этой квартире еще пару недель назад! Теперь пропал…

– Из дома номер 18 на Созидателей? – спросил Илья.

– А ты откуда знаешь?

– Догадался. Оттуда еще и старушка исчезла, у которой был кот…

И Илья изложил Наилю историю Пушка и его хозяйки.

Наиль только присвистнул:

– Вон какая штука! Значит, дом от жильцов чистят.

Он очень обрадовался, что наткнулся на что-то знакомое и понятное.

– В этом доме до сих пор все-таки кто-то живет, – вспомнил Илья. – По вечерам одно окно во втором этаже всегда горит.

Наиль обрадовался еще больше. Черные смородины его глаз блеснули.

– А что, совсем не тухлое дело выходит – зачистка дома от жильцов! Вот бы его раскрутить! Сейчас еще раз туда, на Созидателей, сбегаю. Знаешь, меня ведь держат на мелочовке всякой – надоело. Что у меня за дела? То дачу обокрали, варенье и холодильник «Юрюзань» сперли, 1968 года выпуска. Это дело? То муж у жены шапку стащил и на бутылку поменял, то школьники сараи подожгли. Ерунда! Я начинающий, но аккуратный, вот на меня и сваливают такую муть. Работаю сейчас по розыску пропавшего Носенкова. Тоже не подарок. Никто ведь не думал, что тут крупное дело!

Наиль пошел к выходу, но прежде доверительно взял Илью за бирюзовую пуговицу халата:

– Ты, Илюшка, смотри, мне помогай! У вас тут народу полно, покупатели, коллектив большой – может, кто что слышал. И девчонку эту с собакой найди, пусть ее бабка напишет нам заявление, что, мол, пропала подруга. Это дело мы объединим с делом пропавшего Носенкова, а затем…

Полный честолюбивых планов, младший лейтенант Мухаметшин отбыл к дому номер 18. К Илье же подкрался старик Снегирев и захихикал прямо в больное ухо, гулкое после вчерашнего удара:

– Ты, Илюшка, странный парень! То букеты от начальства получаешь неизвестно за что, то к ментам без мыла лезешь.

Снегирев умудрялся одним глазом ехидно подмигивать Илье, а другим озирать Анькин бесконечный бюст.

– Вы смеетесь, Эдуард Потапович, а тут беда, – сказал Илья с укоризной. – Вы знали бывшего инженера с «Мехмаша» Носенкова? Он как раз ваших лет.

– Не могу я всех знать. А в чем дело?

– Этот Носенков пропал.

– С бабой убежал, что ли?

Даже Анька не вынесла снегиревского цинизма:

– Как вам не стыдно, Потапыч! Далеко ли пожилой человек вроде вас убежит? Тем более с бабой?

– Далеко, – бодро отрезал Снегирев.

– Бросьте! Никуда Носенков не бегал, – сказал Илья. – Он просто пропал, а до того жил в доме номер 18 на улице Созидателей.

– Это где бомжа грохнули? – вспомнил Снегирев.

Илья насторожился:

– Какого бомжа?

– Толян Ухтомский нам в подсобке рассказывал – помнишь, Ань? И ты, Илюха, тоже присутствовал – наверное, на лапшу налегал, вот и забыл.

Илья побежал искать Толяна. Тому с утра было до того грустно, что с ходу он не смог бы даже вспомнить, сколько ему лет. Илья, сердобольная Анька и Снегирев, любопытный, как сорока, из кожи вон лезли, чтобы растормошить Толяна. Но тот лишь предположил, что про бомжа рассказал ему известный Пирожок, приятель покойного.

– Надо потрясти Пирожка, – решил вошедший в раж Снегирев.

Старик охотно хватался за любое занятие, кроме погрузки и разгрузки.

Пирожок, к счастью, всегда был под рукой. Он вместе с прочими членами ложи алкоголиков слонялся вокруг «Фурора», откуда в тот день был уже дважды выдворен охраной по просьбе Алима Петровича, который не выносил резких и несвежих запахов.

Беседовать с Пирожком пришлось на крыльце, за рекламной тумбой. Тут же выяснилось, что важными крупицами информации располагают и прочие члены ложи. Пирожок сообщил, что убитого звали Петей. Был Петя нрава тихого, но нелюдимого и чаще бродил сам по себе. «Некомпанейский», – с сожалением отметил некто Санек. «Хороший был бомжик, – возразила Нинель, часто мигая подбитым глазом. – Мог даму угостить». А тощий, синий с лица Вова, ветеран «Мехмаша», вообще присутствовал при погрузке тела Пети в труповозку. Он даже давал кому-то какие-то показания, содержание которых забыл, хотя все остальное (так он говорил) стояло у него перед глазами, как живое.