Илья понял, что с ним что-то не так – его ощутимо клонило вниз и влево. Некоторое время он сопротивлялся этому нажиму, а потом сунул руку в левый карман. Там лежало что-то холодное, цилиндрическое, незнакомое. Вытащив это что-то, Илья с удивлением обнаружил банку зеленого горошка. Наверное, совестливая Елена Александровна решила, что и Илье должно что-то перепасть от роскошного ужина.

Без горошка в кармане Илья почувствовал себя волшебно свободным. Он размахнулся и запустил банку далеко в непролазные кусты. В ответ послышался знакомый рык. Этот рык сразу уничтожил космическую пустоту, расположившуюся вокруг. Мир, оказывается, существовал, и все в нем было по-старому.

– Привет, Снарк! – завопил Илья и не узнал своего голоса.

– Ой, это вы? – пискнули из темноты. – А я вас не заметила. Осторожно, эти кусты колются!

– Как дела? Нашла своего кота? – кричал в темноту Илья.

– Нет, – абсолютно серьезно ответила Алена, рисуясь наконец маленьким силуэтом среди кленовой поросли. – Наверное, его уже кто-то подобрал. Пушок очень заметный – персидский, розовый. А вы сегодня странный какой-то. Постойте, вы пьяный, что ли?

И Алена, и Снарк настороженно уставились на Илью, хотя разглядеть что-то в потемках было трудно.

– Не нравится? – усмехнулся Илья.

– Нет, конечно. На вас это не похоже.

– Я выпил бокал шампанского, – объяснил Илья. – А может, два. Еще мне дали по морде, только это было до шампанского.

– А, в «Фуроре»! Я слышала, – обрадовалась всезнающая Алена. – Жалко, я не дождалась. Там стояла наша учительница по физре, и она могла подумать, что я интересуюсь водкой. Пришлось уйти.

– Ты правильно сделала! Водка дрянь. Да и шампанское дрянь. А еще анчоусы и пражский торт.

– Как, вы и торты сегодня рекламировали? – огорчилась Алена. – А я ушла…

– Нет, я не рекламировал торт. Я отнес его одной девушке. Я ее люблю. Мы пили шампанское, и все такое… До торта дело, правда, не дошло – тут уж я сам ушел. Но я ее люблю!

– Эту девушку? А как ее зовут?

– Ксения Ковалева. Тара.

– А!

Алене почему-то сразу стало скучно. Илья удивился:

– Ты ее знаешь, что ли?

– Ксюшку? Знаю, конечно, – ответила Алена.

– Да откуда? Ты что, все и всех на свете знаешь? Так не бывает!

– Не всех, но Ксюшку я знаю, – спокойно уточнила Алена. – Она в прошлом году бегала за Валькой Куцаевым из нашего подъезда. Они все время целовались под лестницей.

Илья в досаде ухватился за какую-то ветку, а та оказалась колючей.

– Черт! – закричал Илья, отдернув руку и зализывая пострадавшие пальцы. – Она что, со всеми подряд целуется?

– Наверное, – невозмутимо согласилась Алена. – Но теперь я ее редко вижу, потому что Валька женился. На другой, конечно.

– А что Ксюша?

– Откуда я знаю? Снарк, ко мне! Ой, смотрите, мы уже у восемнадцатого дома. Ну и темнотища! Давайте сейчас позовем Пушка – вдруг он тут? Коты очень привязываются к своему дому.

Дом номер 18 по улице Созидателей, Обитель Пропавших Душ и пристанище воров, был мертв на вид и страшен. Ни огонька кругом! Даже деревья, обычно шумные в октябре, безмолвствовали, упершись в небо полуголыми ветками. Было лишь слышно, как Снарк роется носом в палой листве.

– Пушок! Пушок! – запищала Алена Фролова и поскребла ногтем по замшелой двери первого подъезда.

– Зачем шумишь? – поморщился Илья.

От Алениного царапанья у него в скуле и где-то внутри головы снова заныло.

– Кошек привлекают скребущие звуки, – наставительно пояснила Алена. – Пушок, Пушок! Чего вы молчите? Давайте вместе звать!

У Ильи получилось неожиданно зычно:

– Пушок!

Тут случилось невероятное: во втором этаже едкой желтизной, какую дают слабосильные лампочки, вдруг вспыхнуло одно окно. Форточка этого окна распахнулась, из нее что-то вылетело и с чмоканьем шлепнулось на землю – наверное, помидор.

– Какой на… пушок! Я вас так сейчас на… распушу, что мало не будет! – посулил из форточки, из-за занавески, хриплый и неприветливый голос.

Снарк в ответ оглушительно залаял. От этого лая вздрогнула земля и повалились с тополей слабые мертвые листья.

– Идите все на…! – снова прохрипели из форточки.

Желтое окно, единственное в этом крыле дома номер 18, горело одиноко, но воинственно.

– Похоже, здесь только одна квартира и занята. Из остальных все разъехались, а вещички разворовали. Раз во двор навезли кучи песку, скоро тут устроят что-то увеселительное, – предположил Илья.