Шрифт:
Многие тогда уже осознавали и всю трагедию великой страны, оказавшейся обманутой, ограбленной и обездоленной, в то время как ее народу (правильнее сказать – населению) десятки лет внушали, что это – самая счастливая страна на свете, а они (население) – самые счастливые на свете люди.
Мы родились в комендантский час Под «колпаком», будто смеха ради, А тот колпак искусно сшил для нас Один веселый дядя. Мы в колпаках и под «колпаком» Ходили строем и слагали песни О том, как мы хорошо живем Под «колпаком» все вместе [46] .46
Цитируется по книге «Игорь». Специальный выпуск альманаха «Молодежная эстрада». М., 1992.
Эта песня Игоря Талькова проникнута даже не горькой, но трагической иронией, свойственной в те годы многим.
Поэт был одним из тех, кто в начале неизбежно наступивших в восьмидесятые годы перемен пытался поверить в позитивность горбачевских реформ, но гораздо скорее многих других увидел, кто и что стоит на самом деле за охватившей Россию стихией поспешного и бездумного крушения всех основ.
Треснул дядин колпак. Треснул, только ветер подул. И стало ясно: Дядя был не дурак, Дядя всех нас надул. Раздался клич: залатать колпак, Предпринимая необходимые меры, Но стало ясно: нет таких затрат, Чтоб залатать химеру. А слуги дяди себе верны: И колпаки охраняют стойко, И затевают на последние штаны Большую пере-пере-кройку [47] .47
Цитируется по книге «Игорь». Специальный выпуск альманаха «Молодежная эстрада».
Все те же слуги того же «дяди», те же совдеповские лидеры, лихо поменявшие окрас, чтобы только остаться у власти или хотя бы при власти… В разгуле «пере-пере-кройки» народ ничего не выигрывал, потому что тем, кто это «пере-пере» затеял, вовсе не нужно было оставить русских людей и Россию в выигрыше.
В воспоминаниях Владимира Талькова большое место уделено оценке тех переживаний, которые его брат вкладывал в свои песни, его отношению к тому омертвляющему, убивающему сознание воздействию, которое оказала на несколько поколений подряд пропагандистская машина совдепии.
«Игорь считал, что русский народ оглушен гигантской пропагандистской дубиной: у некоторых мозги вывернуты наизнанку так, что развернуть их в нормальное состояние теперь уже невозможно – это потерянная часть поколения, но остальным людям надо просто рассказать правду, и они прозреют В начале концерта он делал краткий экскурс в историю, чтобы люди настроились на определенный лад и поняли, что происходит на сцене. Он вспоминал времена, когда Россия была мощной державой, вспоминал доблестные подвиги нашего героического народа, давая людям ощутить национальные корни, тем самым доказывая, что русские люди не новый вид человечества, не бездуховная нация, не Иван-не-помнящий-родства, а Великая нация, имеющая Великое прошлое, и зрители, присутствующие на его концертах, как бы вновь обретали утраченную «связь времен». Ведь наши идеологи на протяжении многих десятилетий старательно делали из страны пастбище, ставили пастухов с бичами в руках, которые выгоняли и загоняли людей в стойла» [48] .
48
Талькова О., Тальков В.«И расцветешь… великая Россия».
Эта позиция неизбежно вела певца уже не к бунту, но к осознанному, бескомпромиссному восстанию против системы, которая, слегка видоизменившись и перекрасившись, по сути осталась той же и продолжала давить народ. Дав ему глотнуть вожделенной демократии, она тут же перевернула все с ног на голову, решительно расчертив границы: «Это вот, пожалуйста, можно, а это, извините, – нельзя!» И оказалось, что все то плохое, что худо-бедно пыталась «не пущать» к нам с Запада совдеповская «линия обороны», делая это плохое особенно соблазнительным, так вот это все можно. А то, чего хватало и в нашей собственной великой истории, это, простите, нельзя! Вредно! Разрешили, конечно, молиться и ходить в храмы, тут им деваться было некуда, но напустили при этом в страну такое количество мракобесов и лжепроповедников всех мастей, что разобраться рядовому человеку, что к чему, оказалось выше всяких сил!
И в этой бурлящей бездне демократического кошмара спасительными казались некоторым старые, надежные коммунистические столбы. У многих появилась ностальгическая тоска пускай по аду, но аду надежному, крепко огороженному от всяческих проникновений. (Не хочется напоминать не совсем пристойный анекдот. Но его, вероятно, многие помнят, так что достаточно привести последнюю фразу: «Тихо! Волну не гони! Не гони волну!»)
Монолог
В 1988 году «Взгляд» (комсомольский коллектив, реорганизованный в передовую перестроечную телевизионную программу) устроил серию сборных концертов во Дворце спорта в Лужниках. Называлось это действо «Взгляд» представляет».
Программа всеми силами завоевывала себе популярность, особенно старались «взглядовцы» завоевать молодежную аудиторию, поэтому артистов пригласили на концерт, конечно же, наиболее популярных. Позвали и Талькова.
Артист был счастлив. «Наконец-то! – подумал он. – Наконец-то хоть одна передача осмелилась показать мои социальные песни!» Его предупредили, что гонорара он не получит, но это не смутило. Потом он вспоминал: «Не обращал на это никакого внимания, не интересовался, куда и к кому в карман идут заработанные мною деньги, важно одно: расширить однобокий образ «чистопрудного» Талькова, поскольку уже второй год колесил по стране с социальными песнями, а люди приходили на «белого лебедя с аккордеоном». Концерты должны были сниматься, как было обещано, и фрагментарно вкрапляться в передачу «Взгляд» [49] .
49
Тальков И.«Монолог».
На дневную репетицию в Лужники Тальков примчался после бессонной ночи, так его радовало и волновало то, что должно было произойти. Спел несколько песен, потом спросил у одного из взглядовцев Любимова, каким номером его поставят в концерте и сколько песен можно будет исполнить. Но Любимов в ответ промолчал.
Вечером, перед началом концерта Игорь посмотрел список выступающих. Нашел в списке себя, и тут же, потемнев, отложил бумагу. Против фамилии Тальков было написано от руки: «Только одну песню и только «Примерный мальчик»!!!».