Знак, который Сьюзан получила от Бога, ничего не говорил. Он не говорил вернуть деньги или оставить их себе и принять как дар небес. Ни того ни другого он не говорил.

Сьюзан получила знак и прочитала в нем лишь то значение, которое сама вложила. Она выбрала свое наилучшее «Я» и придерживалась этого пути, хотя он и не был самым легким. Но то чувство, чувство «правильности» того, что она делала, привело ее к признанию своей собственной внутренней «правильности» и потому помогало делать здоровый выбор в дальнейшем. (Под здоровым выбором подразумевается выбор, который приводит к согласию с самим собой.) И именно такой выбор помогает добиваться долговременных результатов.

Знаки от Господа чудесны. И, подобно остальным описанным в этой книге явлениям, они очень обыденны.

Иногда знаки Господа сложно заметить.

А иногда пропустить их просто невозможно…

Марк Фичпатрик ворочался с боку на бок в полудреме большую часть ночи. Бесполезно. Он дотянулся до лампы и зажмурился от света, залившего комнату. Усталый взгляд упал на книгу, брошенную им на прикроватный столик всего час назад.

Проклятая книга, пробормотал он. Почему я никак не могу выбросить ее из головы? Он взбил подушку и сел. Придется дочитать. Все равно уснуть не удастся.

Эту книгу подарил ему один из друзей, который посчитал, что Марку такое чтение доставит удовольствие. Марк всегда жил богатой духовной жизнью, но основанная на муках ада и вечном проклятии церковная доктрина, которую ему втолковывали с детства, всегда казалась ему в лучшем случае полуправдой, а в худшем – откровенной ложью. И сейчас, на пороге своего пятого десятилетия на планете, Марк искал новый взгляд на Бога, взгляд, который был бы ближе его сердцу. Эта книга, «Беседы с Богом», казалось, как раз облекала в слова его собственные чувства и ощущения. И даже больше: она, казалось, задевала самые тонкие и потаенные струны его души.

Тот Бог из книги любит нас безусловно, на самом деле безусловно, то есть не судит и не наказывает. Для Марка это предположение имело смысл. Идея о том, что мы создаем условия для того, чтобы познать свою внутреннюю человеческую и духовную сущность, была созвучна тому, как сам Марк видел свою жизнь и ее динамику.

И все же все это было… как-то сложно принять разумом. Идеи, вложенные в него в процессе воспитания, невозможно было так просто отринуть.

Как вообще я должен поверить в то, что это правда? Эти мысли не давали Марку покоя. Все, что мне говорили раньше… в церкви, дома, в школе… кажется полнейшей противоположностью тому, что здесь говорится.

Он гадал, может ли это все быть результатом превосходного воображения талантливого писателя или, еще хуже, пустой выдумкой, созданной на продажу?

Но каким-то образом сердце подсказывало Марку, что на самом деле это не важно. А важно увидеть Бога и увидеть, каков Он или каким Он мог бы быть лично для Марка.

Я знал это всю жизнь, повторял он себе снова и снова. В книге нет ни одной строчки, с которой я мог бы не согласиться. Тем не менее Марк никак не мог сделать решающий шаг, который позволил бы ему преодолеть последние сомнения.

В который раз решив попробовать уснуть, Марк выключил свет. Засыпая, он все еще продолжал вести внутренний диалог. Проваливаясь в сон и вновь просыпаясь, Марк мысленно снова и снова повторял один и тот же вопрос: «Это правда?» А потом он нашел ответ. Или же он его получил? Сложно сказать.

Весь остаток ночи Марк вел беседу с кем-то или чем-то. В один момент он очень четко сформулировал мысль, она ясно прозвучала в его сознании: Я хочу, чтобы это было правдой. Дай мне знак, что это так.

На эту просьбу пришел такой же ясный и четкий ответ. Громкий голос прогремел в сознании Марка: Я даю тебе знак каждый день. Ты что, не смотришь по сторонам? Я дал тебе музыку, дал горы и леса. Разве ты не слышишь мой голос в пении птиц и шелесте травы? Что еще тебе нужно?

Марк подскочил на кровати. В окно светило солнце. Оглядев свою залитую его лучами комнату, он понял, что уже давно утро. Последние слова из сна все еще отзывались эхом в сознании, и в ответ на них Марку вспомнился старый баптистский гимн. Откинув одеяло в сторону, он принялся тихонько напевать…