– Я все сделала, как надо, – буркнула в свое оправдание фея.

– Она точно не проснется до утра?

– Не должна вроде.

– Она и ходить по замку лунатиком не должна вроде, – заметила Марта. – Она вроде должна сладко спать у себя в кроватке, а не пугать неспящих. Кстати, ты заметила, куда она направилась?

– Кажется, к лестнице, – с беспокойством отозвалась фея.

– То-то сейчас переполох начнется! Как бы слуги, когда она пойдет по их головам, своим криком ее не разбудили.

– Это заклинание действует до первых лучей солнца, – успокоила Белинда.

– Надеюсь! А теперь живо в башню, а то жених нас уже заждался.

Фея с крестницей миновали половину галереи, с любопытством поглядывая на портреты предков почтенного семейства. Это были грозные мужеподобные дамы с лицами, словно высеченными из камня, и по-девичьи стройные и смазливые красавцы с мягкими чертами лица, безвольным взглядом и виноватой, словно бы извиняющейся, улыбкой. Весьма красноречивая подборка, по которой можно было судить о характере отношений между супругами, которые складывались в этой семье на протяжении нескольких веков.

Внимание Марты привлекла одна пара особенно колоритных персонажей, и она замедлила шаг. Фея с интересом остановилась рядом с крестницей. Со старого портрета на них исподлобья взирала широкоплечая дама с пяльцами, весьма нелепо смотревшимися в ее гигантских ручищах; в соседней раме приветливо улыбался худенький блондин, запечатленный рядом с тушей убитого кабана. Видимо, живописец таким образом пытался смягчить вопиющую мужеподобность герцогини и добавить ее супругу (а, судя по подписи к картине, это был именно он) недостающей мужественности. Получилось плохо: у дамы был такой грозный вид, что ей в руки больше напрашивался топор или, на худой конец, меч, а ангельский лик ее мужа и его кроткий взгляд никак не вязались с воинственным антуражем портрета.

– По портретам сразу видно, кто в семье был хозяин, – усмехнулась Белинда.

– Да уж, – согласно кивнула Марта. – И вообще, если бы я не была знакома с герцогиней, то мне бы показалось, что художники писали портреты после обильных излияний, и женщин изобразили в мужском обличии, а мужчин – в женском.

– Как видишь, художники тут ни при чем. Это шутки природы, – хмыкнула фея, разглядывая нежные черты симпатичного герцога и гадая, что такого красавца могло привлечь в тучной злюке с соседнего холста.

– Бэль! – вцепилась ей в руку Марта.

– Ну что? – спросила недовольно волшебница, отрываясь от созерцания портрета. – Только не говори, что еще один призрак!

– Бэль, – с несчастным видом промямлила девушка, указывая в конец галереи, – сама погляди.

С того конца галереи к ним энергично шагал мешкообразный серый силуэт. Его свободные одежды развевались во все стороны, головы не было вовсе, но явно слышалось глухое бормотание, которым призрак сопровождал свое зловещее шествие.

– Спокойно! – пискнула Белинда, обхватив Марту за плечи и увлекая к противоположной стене. – Мы невидимы, он нас не заметит. Только ни звука.

Подсвечник она предусмотрительно поставила на пол у портретов, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Замерев у стены, фея с крестницей вглядывались в приближающегося призрака. Казалось, и тучная дама со своим улыбчивым супругом застыли в ожидании и сейчас косят глазами в сторону привидения и внимательно прислушиваются к его бормотаниям. Навострили ушки и Белинда с Мартой – когда еще выпадет шанс подслушать, о чем бормочет настоящее привидение!

– Разве ж это жизнь? – тихонько сокрушался призрак, проходя мимо, и сам же себе отвечал: – Да что это за жизнь!

Марта во все глаза всматривалась в мягкие контуры его силуэта, закутанного в покрывало. Головы и рук у призрака не было видно, хотя бока этой нелепой призрачной фигуры то и дело вздымались, словно привидение размахивало руками. А вот ноги у призрака имелись, о чем свидетельствовали носы туфель с пряжками, легко скользившие по полу.

– Нет, так жить дальше нельзя, – убежденно сказал он, удаляясь. – Я сегодня же поставлю на этом точку. Мужчина я или нет?

– Бедняга, – прошептала Марта. – Призрак одного из этих герцогов.

– Жаль, что он такой… расплывчатый, – посетовала Белинда. – Не удалось разглядеть лица. Вдруг это он и есть?

– Кто?

– Блондин! – возбужденно прошептала фея, указывая на портрет. Ей было страшно любопытно узнать, что же связывало утонченного красавца с грузной фурией.

– А ты у него спроси, – хихикнула Марта.

– А что! – оживилась волшебница. И, не успела крестница ее остановить, как громкий голос феи нарушил спящую тишину старинной галереи. – Эй, уважаемый!