Гус, как и раньше, своими действиями продолжал лишать церковь денег, которые она могла бы заработать на доверчивости людей, приходящих поклониться лживым реликвиям.

К тому времени Гус являлся пастором уже на протяжении четырех лет. Заботясь о людях, он искал любую возможность для того, чтобы осчастливить их и содействовать их благополучию. Одной из таких возможностей стало возрождение чешского языка. Гус потратил некоторое время на то, чтобы усовершенствовать чешский алфавит, взяв за основу алфавит латинский. Каждый звук должен был выражаться одной буквой вместо комбинации нескольких. Изменения, внесенные Гусом в чешский язык, сохранились и ныне.49

В 1406 году Гус внес исправления и улучшил перевод чешского Нового Завета. Также он внес правки и в некоторые книги Ветхого Завета. Ближе к концу своей жизни Гус решил просмотреть еще раз всю чешскую Библию и сделать ее более легкой для чтения.

Гус храбро сражался за право чешского народа читать Библию на своем родном языке. Когда он слышал о том, что некоторые священники запрещали своим прихожанам читать Писание на чешском языке, он упрекал их, говоря, что Иоанн написал свое Евангелие на греческом языке, Симон проповедовал на персидском, а Варфоломей нес Слово Божье на еврейском языке. "Почему же тогда вы потакаете священникам, запрещающим людям читать Закон Божий... на чешском языке?"50

По мере того как чехи все глубже и глубже понимали Слово Божье, читая Его на родном языке, Гус начал говорить им о важности проповедования того, что они узнали. В те времена печатный станок еще не был изобретен, и Гус подчеркивал необходимость становиться "живым голосом Евангелия".51

Для Гуса знаком истинной церкви являлось открытое проповедование людям истин Писания. Он считал, что Библия должна проповедоваться совершенно свободно, без каких-либо ограничений и цензуры. Проповедование являлось даром Господа, поэтому отказ от него означал создание препятствий на пути Его распространения Слова.

Иоанн писал на греческом языке. Симон проповедовал на персидском. Варфоломей говорил на еврейском. Гус считал, что чехи должны слышать Евангелие на своем родном языке - чешском

Гус говорил, что поскольку проповедование вдохновляется Богом, никто не обладает властью остановить его. Оно является призванием, а не выбором. Естественно, руководство католической церкви яростно отреагировало на подобный комментарий, поскольку считало, что только оно имеет право определять, кому можно служить, а кому нельзя. Гус был уверен, что если какая-нибудь власть попытается запретить священнику проповедовать, тот должен проигнорировать ее запрет. Он утверждал: "Проповедники в церкви значат гораздо больше прелатов [высокопоставленных епископов]".52 Гус верил, что все служители имеют право провозглашать истину, в которую они верят. Точно так же считал и Уиклиф.

Гус постоянно призывал духовенство и своих молодых студентов "проповедовать Евангелие, а не какие-то веселые истории, басни или откровенную ложь, чтобы пытливые люди могли принять Слово Божье, а проповедник и слушатель оказались вместе на едином, библейском, основании".53

Однако Гусу было не суждено при жизни увидеть подобную свободу. Многие поколения после него также не смогли вкусить ее в полной мере. Лишь в конце семнадцатого века, когда был принят закон о веротерпимости (смотрите главу 6, посвященную Джорджу Фоксу), в Европе было разрешено проповедовать без всякого наказания.

В 1408 году Станислав столкнулся с жесточайшим преследованием из-за преподавания доктрин Уиклифа и заметно отошел в сторону от чешских реформаторов. Все больше и больше отдаляясь от них, он в конце концов оставил дело, за которое ранее боролся, и перешел к нему в оппозицию - стал ярым папистом. В скором времени Станислав уговорил Пале- ца присоединиться к нему. Таким образом, по странному стечению обстоятельств они стали прямыми врагами Гуса и прочих чешских реформаторов.

Узнав о расколе в среде чешских реформаторов, католическая церковь сделала свой ход в ответ на бескомпромиссное осуждение аморального образа жизни и еретических практик католических священников. Церковь организовала собрание синода, на котором официально запретила проповеди, содержащие нападки на образ жизни своего духовенства. Также она обвинила всех чешских реформаторов в распространении ереси Уиклифа.

Збынек хотел показать себя с наилучшей стороны в глазах церковного руководства, поэтому приказал, чтобы к нему были принесены все книги Уиклифа для тщательного их изучения. Гус лично принес эти книги в суд и положил их перед Збынеком. Затем он улыбнулся и попросил архиепископа поставить его в известность, если тот найдет какую-либо ошибку.

Предательство движения Реформации Станиславом и Палецом не принесло им ничего хорошего. Преследование Станиславом других людей привело к тому, что у них обоих начались проблемы. Двум предателям приказали предстать перед судом синода в Италии. Сразу же после прибытия они были арестованы и брошены в тюрьму.

Гус был обвинен еще не в ереси, но в провоцировании расколов в церкви, поскольку он обвинял различных представителей духовенства в совершении грехов. Збынек опровергал все обвинения; он и Гус снова и снова писали в суд, причем последний придерживался твердой позиции и упорно защищал свои теологические взгляды.