В черную беззвездную полночь невельцы втянулись в Зверево, занятое красной разведкой. Отсюда на Златоуст шла постоянная линия связи. Нейман, собиравшийся дать отдых измотанным до предела бойцам, внезапно подозвал Румянцева.

— Пусть связисты подключатся к проводам. Узнай, что белые думают о нас.

Подслушивание принесло нечаянную радость. Белый генерал, коему по телефону доложили о фуражирах, выбравшихся из Зверева, всячески ругал трусов, называл их ослами, принявшими чучела в сельских огородах за противника. Он смеялся над ночными страхами солдат и приказал отправить их, негодяев и трусов, в окопы.

Нейман весело усмехнулся. Эти сведения решительно меняли обстоятельства в пользу бригады. И Константин Августович, отменив отдых, приказал немедля идти на Златоуст.

Весь остаток ночи с двенадцатого на тринадцатое июля колонны форсированным маршем продвигались к цели. Те, кто послабее, засыпали на ходу, но товарищи подхватывали их под руки, не давая упасть. Ни звезд, ни огня папиросы, ни голоса. Тьма горной тайги, и тяжелое дыхание сотен людей, изнемогающих под грузом винтовок, поклажи, изнурения.

В пяти верстах от города полки развернулись в боевой порядок. Не обошлось без досадной оплошности. Две части, полумертвые от усталости, столкнулись в темноте и, пока разобрались, с кем встреча, потеряли драгоценное время.

Белые, услышав выстрелы, успели выбросить в окопы на окраину пять батальонов с пулеметами. Однако повернуть фронт на север и смять бригаду Неймана враг уже не мог. С запада город штурмовали полки 2-й и 3-й бригад Павлова, с юга рвалась в город 26-я дивизия Эйхе.

Кузьма Важенин, наблюдавший в штабе за схваткой, видел, как то и дело отправлялись в полки, бригады и штадив посыльные, слышал, как постоянно зуммерили телефоны, и по приказам и ответам штаба достаточно ясно представлял себе картину боя.

Связь доносила, что одновременно с 27-й к Златоусту прорвалась и ее кровная сестра — 26-я. Она теперь разрушала оборону белых на южной окраине Златоуста.

Враг доживал в городе последние часы. Появление красных с севера и юга ошеломило белых. Оборона, построенная фронтом на запад, испытывала не только удары в лоб, но и страх смерти за плечами полков.

Важенин прорвался в центр Златоуста с одной из полковых разведок (в спешке не удалось даже спросить, чей полк) и вместе с ней удачно захватил пленных. Через час над скалами Уреньги и Косотура, над легким течением Ая, Громатухи, Тесьмы взвились зеленая и красная ракеты: дивизии Эйхе и Павлова выдавили врага из города.

Металлисты, сталевары, кузнецы, граверы, ученики и учителя мужской и женской гимназий, высшего начального училища, служащие горнозаводского госпиталя, публичной библиотеки, театра, даже церковное братство противодействия расколу — кажется, весь сорокатысячный город высыпал на свою главную площадь. Люди успели переодеться в праздничное, несли алые флаги. Гремел во всю мощь неслаженный духовой оркестр, хотя отголоски близких схваток еще достигали восточных городских окраин.

Какая-то костистая растрепанная старуха повисла на шее Важенина, плакала, хвалила:

— Деточки вы мои… деточки… Ловко вы их, злодеев…

Кузьма смущенно тряс головой, бормотал обрывки слов и, вдруг увидев спешившего куда-то Румянцева, кинулся ему вдогонку.

Начальник штаба, не сбавляя шага, рассказывал, посмеиваясь:

— Сел в лужу его превосходительство. Не ждал.

— О чем ты? — не понял Важенин.

— Генерал нынче утром вывел 12-ю дивизию на парад. Музыка играла, барышни ахали. А тут — мы. Конфуз!

Прощаясь с редактором, штабник посоветовал:

— Ты это в книжечку запиши. Фельетон, а то ядовитый стишок хорошо получится.

— Ладно, — усмехнулся Кузьма. — За нами не пропадет, Михаил Андреевич!

Редактор до самой ночи ходил по городу, беседовал с бойцами и командирами частей, запоминал разные интересные цифры и факты.

Это было сражение, смысл которого вполне понимали обе стороны. Белых сбросили с Уральских гор, и теперь армия Тухачевского получала оперативный простор. Впереди были Челябинск и равнины Западной Сибири.

1-я и 12-я Сибирские дивизии, 7-я Уральская казачья, уфимцы и другие части Колчака, огрызаясь на ходу и зализывая раны, отходили на восток.

Бригада Неймана, обойдя Таганай, с боем взяла Тургояк. Рядом продвигалась 2-я бригада, 3-й дали короткий отдых и оставили в Златоусте.

Утром четырнадцатого июля Важенин, поджидавший тылы дивизии, где находилась его газета, пришел в штабриг-3. Он без особого труда отыскал в одной из комнат дома, занятого под штаб, Григория Хаханьяна.