Судья сделал несколько объявлений административного порядка, потом взглянул на Джека.

– Мистер Суайтек, если ваша клиентка сочтет нужным представить какие-либо доказательства в свою защиту, предлагаю вам быть готовым сделать это в девять часов утра в понедельник. – Он стукнул по столу молотком и объявил: – В слушании дела объявляется перерыв.

– Всем встать! – прокричал пристав.

Судья удалился в свой кабинет, и зал заседаний заполнился гулом голосов. Джек повернулся к Линдси.

– Впереди большой уик-энд, Линдси. Наступило время принять решение, – сказал он.

– Принять решение о чем?

Джек защелкнул портфель и ответил:

– Обо всем.

В супермаркете Марио им был оказан весьма холодный прием.

Судебные заседания помешали Джеку получить еженедельный урок кубинской культуры, которые давала ему бабушка, поэтому он был твердо намерен посетить магазин вместе с Abuelaв субботу утром. По телефону она добрый десяток раз говорила ему, что в этом нет необходимости, что ничего страшного, если они один раз пропустят свое маленькое свидание. После того как он вернулся с Кубы, она отказывалась обсуждать с ним то послание, которое она надиктовала ему на автоответчик, и посещение Джеком кладбища. Он же, в свою очередь, пообещал ей больше не заговаривать на эту тему, уверив, что поход в супермаркет будет всего лишь развлекательной экскурсией, ничем более. Abuelaс явной неохотой пошла ему навстречу, но в конце концов Джеку удалось убедить ее. Однако после первых же минут, проведенных в магазине, он понял, что ее нежелание отправляться с ним за покупками имело совсем другую причину.

– Почему они так пристально смотрят на нас? – поразился Джек.

– Не на нас, mi vida.На тебя.

Возмущение кубинской общины, вызванное возможностью появления в суде кубинского солдата в роли свидетеля, достигло высшей точки после поджога «мустанга» Джека, но поток злобных писем и яростные нападки на разговорном кубинском радио [12] неуклонно нарастали, с тех пор как Джек заставил Алехандро Пинтадо помучиться на месте для дачи свидетельских показаний. В первые четыре года работы адвокатом Джеку приходилось защищать осужденных к высшей мере наказания, поэтому он привык к критике. Но субботним утром в «супермаркете Марио» Джек столкнулся не с безликой яростью незнакомцев, расположения которых Джек не искал и в котором не нуждался. Это были добрые соседи, обычные люди, игравшие с его бабушкой в домино в парке. Это была женщина из отдела кулинарии, которая подавала ему кофе еще до того, как он успевал попросить ее об этом, – причем именно такой, какой он любил. Это был кассир, продававший ему билеты беспроигрышной лотереи, который всегда настаивал, что некое определенное сочетание дат рождения Джека и Хосе Марти непременно поможет сорвать большой куш. Это был семидесятидевятилетний «бой» со склада, который рассказывал Джеку о перестрелках на Восьмой улице (задолго до того, как она стала именоваться «Калле Очо») между сторонниками Батисты и приверженцами Кастро. И это был мясник, который вечно смеялся над жутким испанским Джека и говорил ему, как хорошо, что его мать была родом из Бехукаля, потому что акцент не помог бы Джеку заработать даже звание «почетногокубинца». Джек ожидал волны недовольства со стороны кубинской общины, и в какой-то степени даже смирился с ней. Но то, что от него отвернулись именно эти люди, поразило его до глубины души.

– Давай купим хлеба, – предложил Джек.

– Я думаю, нам лучше пойти домой, – откликнулась Abuela.

По выражению ее лица он видел, как она страдает, но еще не был готов сдаться и отступить. Он поцеловал ее в лоб и сказал:

– Подожди меня здесь. Я куплю хлеба и заберу с собой все неодобрительные взгляды.

Джек дошел до конца прохода и поднырнул под знак, указывающий дорогу к «Горячему хлебу». Это было помещение в задней части магазина, отделенное от основных торговых площадей толстым прозрачным пластиковым занавесом, который висел в дверном проеме и не пропускал жар от пекарен. Мужчина в белом комбинезоне и белой футболке загружал в духовой шкаф очередную порцию теста.

– Антонио, как дела?

Антонио улыбался до тех пор, пока не идентифицировал голос О его обладателем. Он ничего не ответил и стал устанавливать поддон в шкаф.

– Как насчет пары батонов? – спросил Джек.

Антонио закрыл дверцу духового шкафа и отставил в сторону поддон.

– Мы все продали.

Джек видел шесть батонов, лежавших сверху на шкафу. Именно здесь свежеиспеченный хлеб хранился и оставался теплым. Это был один из тех секретов, благодаря которым маленький магазинчик продавал по восемьсот батонов хлеба в неделю.

– Все продали, да? – заметил Джек.

– Si,да, ничего не осталось.

– А это что? – поинтересовался Джек, показывая на духовку.

– Это не для тебя.

– Антонио! – раздался позади мужской голос. Джек обернулся и увидел, что из кладовки выходит владелец магазинчика, Кико. Он быстро произнес что-то по-испански, слишком быстро, чтобы Джек успел понять. Но булочник послушно отодвинулся в сторону. Кико схватил две горячие буханки и выложил их на стол.

– Извините за случившееся, – произнес он.

– Все нормально. Это я должен извиняться. Глупо было с моей стороны приходить сюда в разгар такого вот судебного разбирательства.

Кико пожал плечами, словно в чем-то соглашаясь с ним.

– Здесь все старая клиентура, Джек. В основном, первое поколение. Каждого из них лишили дома, и многие знакомы с людьми, которые закончили свои дни в одной из тюрем Кастро только потому, что они осмелились пожаловаться на это. Запросто можно стать немного вспыльчивыми.

– Я понимаю. Но я совсем не хочу ни на кого показывать пальцем. Я всего лишь…

– Делаете свою работу?

Джек отвел глаза. Это было правдой. Но почему-то сейчас это казалось недостаточным.

– Я больше не знаю, что, черт меня возьми, делаю.

Кико сложил буханки в пакет и вручил его Джеку.

– Кстати, собирался вам сказать, что мне понравилась статья о вас во вчерашней газете.

Чтобы отметить первую неделю окончания судебного процесса, газета «Трибьюн» опубликовала тематическую статью о трех главных адвокатах дела об убийстве на Гуантанамо: Джеке и Софии со стороны защиты и Гекторе Торресе – со стороны обвинения. В ней упоминалось о том, что у всех у них кубинские корни, но основное внимание было уделено Джеку, которого большинство людей знало только как сына бывшего губернатора-гринго.