Шрифт:
Достаточно услышать знакомый, подбадривающий голос, как усталая лошадь снова рвется вперед. Я следила за одним пожилым крестьянином, когда его лошадь стала уставать: из его глаз потекли слезы.
На этот раз снова взяли верх гудаутцы; кодорцам и гумистинцам достались вторые и третьи призы.
На скорость первый приз взяла лошадь тов. М. Лакобы (замнаркомвнудела) и второй — тов. Бахтадзе.
В селениях с нетерпением ждут результатов скачек. Первому, кто принесет радостную весть, дарят ценный подарок — седло, корову.
Взявший приз устраивает пир, который стоит ему, конечно, значительно дороже, чем полученные в награду деньги.
Но дело не в деньгах, а в чести.
Патриархальный быт
В горной Абхазии, в районе реки Бзыби, сохранился нетронутый быт. Не верится, что вы всего в нескольких верстах от шоссе и побережья с его «культурой».
На Кавказе я знаю два таких удивительных, самобытных уголка: В. Сванетию и Бзыбскую Абхазию. Но насколько В. Сванетия дика, сурова, настолько радостна, благодушна Бзыбская Абхазия, «медом и млеком текущая»… Изумрудные берега Бзыби плодородием, изобилием, светом, красками напоминают нечто библейское, идиллическое.
В Бзыбской Абхазии еще не исчезли патриархальные обычаи гостеприимства. Пастухи, зарезав барана, часть вареного мяса развешивают на ветвях у тропы, чтобы путник мог утолить голод. На проезжих дорогах встречаются крытые беседки, в которых абхазы также ставят еду в деревянных чашках и питье для путников.
Девственные леса поражают красотой и изобилием пород: самшит (кавказская пальма), рододендрум, лавровишня, каштан, граб, дуб, разные клены, орехи, черешни; стволы обвиты лианами и плющом, все пронизывают лучезарные, золотые нити.
Не думайте, что медовые реки существуют только в сказке. Учителя, возвратившиеся из экспедиции, рассказали мне, что натолкнулись в лесу на ручей из меда. Мед стекал в ручей из пещеры, где роились дикие пчелы. Из этой медовой реки, припав, пил чернобурый медведь…
В горах, в зелени, повсюду разбросаны памятники древности, напоминающие о войнах Митридата и египетских полчищах Рамзеса, о греческих и генуэзских купцах.
В селении Лыхны — бывш. резиденция владетельных кавказских князей — я осматривала развалины княжеского дворца, гробницы, церковь, выстроенную в XI веке, с интересной фресковой росписью, часовенку, не старше V века, всю в зелени по случаю праздника, с почерневшими иконами без риз, написанными без малейшего представления о перспективе и светотени, с кистями рук больше головы. К несчастью, стены недавно побелили, и только местами осталась роспись: чья-то голова, плечо… А кто знает, может быть, под известкой, в этой древней часовенке, как в Ай-Софийском соборе, скрывается изумительная древняя живопись…
Потом поехали верхами в горы к таинственному замку на неприступной скале, о котором решительно нигде не упоминается и ничего не известно. Оставив лошадей в селении Ахтара, долго шли пешком и спускались по головоломкой тропе, цепляясь за лианы. Изодравшись в кровь о колючки, все-таки добрались до такого места, откуда могли рассмотреть эту археологическую загадку.
В живописной дикой местности, на большой высоте, над пропастью, прилепленный к скале, как осиное гнездо, висит замок. Из-под скалы выходит ледяной поток, который через несколько саженей становится глубокой и довольно, широкой рекой Мчишь (Черная река).
Замок не выдолблен в скале, а сложен из цементированных плит с наклоном, который спасает дубовые рамы от дождя. Устройство окон и дверей свидетельствует о том, что его владетели заботились о безопасности и боялись чьих-то пуль. Замок в три этажа, которые сообщаются внутренней лестницей. Кому и зачем понадобилось построить этот неприступный замок? И как в него попадали?
Бывший с нами пастух рассказал, что старики помнят его таким, каков он сейчас. Никаких легенд о нем нет. Одному абхазцу — древнему старику, когда он был подростком, — удалось по веревке спуститься в замок. Он ничего не нашел там, кроме деревянной чаши, на дне которой был пепел и серебряная ложка.
Памятники не охраняются. Постепенно разрушаются остатки Великой Абхазской стены, которая некогда защищала границы этого края. У самого Сухума, на дне бухты, погребен землетрясением древний греческий город Диоскурия. Рыбаки уверяют, что в тихую погоду при ясном море можно различить стены Диоскурии. Диоскурия еще не исследована, и неизвестно, что таит эта подводная Помпея.
В наиболее нетронутом виде патриархальный абхазский быт сохранился в селении Лыхны окруженном лесами и снеговыми вершинами. Посреди большого и благоустроенного села — площадь с вековой липой, которую расколола молния.
Под этой липой абхазцы исстари собираются для решения всевозможных вопросов. Эти решения обязательны для всего населения. Советская власть с ними считается.
В 1866 г. на этой площади возмущенные насилиями русского правительства абхазцы уничтожили всех представителей русской власти. В Лыхнах — собрание по поводу земельного передела.
Не зная языка, мне приходится довольствоваться слабым переводом и чисто внешними впечатлениями. Абхазское красноречие, своеобразность оборотов, конечно, много теряют при переводе. Но никогда мне не приходилось присутствовать на таком сдержанном, — я бы сказала, культурном, — собрании.