В гостиницу вошел какой–то полковник с чемоданом и плащом через руку, направился к администратору, и Толкунов снова закрыл глаз. Прошло несколько минут, у полковника, очевидно, была броня, он быстро оформился и отправился в свой номер. Шофер уже совсем клевал носом, когда наконец вошли они.

Двери скрипнули тише, чем обычно, первым показался старший лейтенант, чернявый, подтянутый, с сумкой через плечо, а за ним лейтенант, немного ниже ростом, но коренастый, широкоплечий, с грудью борца или штангиста, и Бобренок подумал, что справиться с ним будет не так просто.

Майор покосился на шофера. Тот смотрел на старшего лейтенанта не отрываясь, наконец взглянул на Бобренка, медленно встал и спрятался за колонну — он сделал все, как было условлено. Даже не посмотрел на Толкунова — он знал, что капитан тоже напрягся и готов в нужный момент прийти ему на помощь.

А те двое идут через вестибюль к администратору, смеются и разговаривают о чем–то: наверное, весело провели вечер и делятся впечатлениями.

Майор медленно встал и нащупал пистолет в кармане.

— Вера, наш профессор здесь? — спросил у администратора старший лейтенант.

— Может, не спит еще.

Старший лейтенант недовольно поморщился:

— Опять сердитесь?

— А вы не опаздывайте…

— Дела…

Да, у них, конечно, много дел, шпионы проклятые, но сейчас…

Бобренок сделал шаг к чернявому, который обязательно должен был пройти к лестнице мимо него, заметил, как Толкунов пристроился за лейтенантом. И когда только капитан успел так быстро сориентироваться?

— Старший лейтенант Сахаров? — спросил Бобренок, подойдя почти вплотную к чернявому.

— Да… — Тот не встревожился.

Бобренок мог поклясться, что глаза старшего лейтенанта оставались спокойными.

— Помощник коменданта города. — Бобренок показал удостоверение. — А вы лейтенант Колесниченко?

— Так точно! — вытянулся второй. — Слушаю вас, товарищ майор.

Пока что они играли безошибочно, без единой фальшивой нотки.

— Прошу пройти в эту комнату. — Майор показал на дверь рядом с администраторской.

— Зачем?

— Сейчас узнаете.

По идее агенты уже должны были что–то предпринять. Бобренок следил за каждым движением старшего лейтенанта — сейчас он потянется к кобуре, но достать пистолет не успеет: майор обезоруживал и не таких ловких — шаг вперед и удар ребром ладони, еще один удар, если понадобится. Семьдесят шансов из ста, что чернявый через три–четыре секунды будет лежать на полу, а если не поможет и это…

Но старший лейтенант послушно повернулся и направился в комнату — что ж, хочет первым войти туда, чтобы иметь секунду или полсекунды выигрыша, — надо быстро выхватить оружие из кобуры, но не знает, что у Толкунова второй пистолет в кармане — этим уравновешиваются их шансы…

Старший лейтенант с наигранным безразличием потянул на себя дверь. Сейчас…

Но чернявый спокойно вошел в комнату и сразу остановился, пропуская майора. А рядом с ним стал лейтенант.

В дверях уже выросла фигура Толкунова.

— Прошу предъявить документы, — приказал Бобренок.

Лейтенант потянулся к карману гимнастерки, но чернявый возразил:

— На каком основании, товарищ майор!

— Прошу без рассуждений.

Оба подали офицерские книжки. Бобренок стал рассматривать их. Изучал документы внимательно, но не упускал из виду ни одного движения офицеров: стояли напряженно, с покрасневшими лицами.

Офицерские книжки как настоящие, ни за что не скажешь, что поддельные, ни одной неточности. Хотя кому–кому, а Бобренку было, известно, каких успехов достиг враг в фабриковании документов.

— Командировочные! — властно протянул руку.

Подали без колебания.

Старший лейтенант Сахаров направляется для проверки складов и правил охраны боеприпасов… Лейтенант Колесниченко в его подчинении…

Спокойно спрятал документы обоих офицеров в карман.

— Прошу сдать оружие! — приказал майор.

Чернявый взорвался.

— Это своеволие! — воскликнул. — Я буду жаловаться!

Толкунов шагнул вперед, положил руку на кобуру лейтенанта.