– И что же мне сделать?
– ответил я, расслышав в словах комтура не то предупреждение, не то угрозу.
– Отказаться от титула?

– Боюсь, вы не сможете этого сделать.

– Тогда что вас беспокоит?

– Друг мой, я старше вас и мудрее. Кроме того, вы своим прилежанием и умом расположили меня к себя. Потому хочу вас предупредить - ваши недруги будут следить за каждым вашим шагом и не простят вам ни единой оплошности. Вы не можете отказаться от эрлинга, но вас могут лишить его. Понимаете, о чем я?

– Лишение рыцарской чести, - я почувствовал неприятный холодок по спине.
– Конечно, это довольно просто сделать, если постараться.

– Ваше молниеносное и неожиданное возвышение может восхищать, но может вызывать зависть и злобу, - продолжал командор.
– Слишком многое вы успели совершить за такой короткий период времени. Вы оказали неоценимую услугу послу империи в Тервании. Изувечили сына одного из самых знатных вельмож Лотарии. Участвовали в уничтожении настоящего роэллина, первого королевского вампира, появившегося в пределах империи за сотню лет. И, наконец, нежданно-негаданно вы стали наследником одной из знатнейшей фамилий в империи, восходящей чуть ли не к древним императорам, и получили право стать фламеньером. Слишком много заслуг и проступков для ничем не примечательного молодого человека, свалившегося с неба

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего. Вы просто отчаянно везучий человек, Эвальд.

– Всем, что я имею, я обязан только одному человеку, и вы знаете его имя.

– Охотно верю. Но вам придется доказывать это.

– О чем вы?

– Сейчас я сделаю то, что однажды непременно вменят мне в вину, - ответил де Лагранс со странной улыбкой, - Но я слишком расположен к вам, чтобы скрывать это от вас. Вот, - комтур открыл ларец на своем столе, просмотрел лежащие в нем бумаги, выбрал какой-то лист и протянул мне.
– Прочтите.

Я машинально взял бумагу и поднес к глазам:

"Командору обители Дюран, шевалье Бернье де Лагрансу,

Дошло до нас, что заботами известных вам лиц юноша по имени Эвальд Данилов принят в вашу обитель для искуса, предшествующего службе братству пресвятой Матери-Воительницы. Поскольку оный отрок, как мы слышали, наделен большими способностями, небывалыми для простолюдина, а также непонятным нам образом приобрел за столь короткое время столь влиятельных покровителей, мы намерены тщательно расследовать эту странную историю. А посему повелеваем вам, шевалье, не спускать глаз с поименованного отрока и следить за каждым его шагом. Обязываем вас немедленно докладывать нам о любом, даже самом незначительном событии, связанном с названным Эвальдом. Именем братства позволяем вам использовать все необходимые средства и полномочия."

Подписи и печати на листе не было. Я оторвал взгляд от угловатых,

размашисто и каллиграфически безукоризненно начертанных слов странного письма и посмотрел на шевалье.

– То есть, все это время за мной шпионили?
– спросил я, бросив бумагу на стол.

– Можно и так сказать.

– Что это за бумага?

– Это приказ. Кто его отдал, вам лучше не знать.

– А сэр Роберт? Он знал о том, что мной очень интересуются... авторы этого письма?

– Не могу сказать. Но считаю, что он мог догадываться. А еще, - тут де Лагранс сделал зловещую паузу, - он мог предвидеть, чем все это вам грозит. Может быть, именно опасения за вашу судьбу и заставили его передать вам свой титул.

– Так, - я с трудом сохранял самообладание.
– Это связано с Домино, верно?

– Не исключено, что вашу головокружительную карьеру кто-то связывает с темными сверхъестественными силами.

– Но Домино не ведьма!

– Она эльфка. Она арас-нуани, носительница магической Силы. Вы были ее спутником. Этого достаточно, чтобы вызвать подозрения.

– Постойте, - пробормотал я, захваченный новой мыслью, - значит, мои письма...

– Мне очень жаль, Эвальд. Это не моя вина.

– Теперь я все понимаю. А я-то думал...

– Я рассказал вам все это не для того, чтобы вы начали в ярости крушить направо и налево, - де Лагранс точно угадал мои мысли.
– Будьте разумнее и хитрее. Вы талантливый человек и принесете братству большую пользу, если с самого начала не восстановите против себя Высокий Собор. Пока Собор испытывает к вам вполне понятный интерес. Если этот интерес перейдет в неприязнь - ваше дело пропащее. Ступайте, и да поможет вам пресвятая Матерь на вашем пути!

По дороге в город я думал о словах де Лагранса и о сэре Роберте.

Я не был удивлен тем, что узнал от шевалье. Все правильно - на другое отношение к себе я вряд ли мог бы рассчитывать. Для местной знати я безродный выскочка, милостью хорошего человека получивший путевку в свет. Таких как я не любили во все времена и во всех мирах. Но меня мое будущее мало заботило. Судьба Домино - вот что теперь единственно имело для меня значение.