— Эй, Даш, пойди сюда! — позвал Валера.

— Я волосы завиваю! — донеслось из ванной. — Чего там?

— Про тебя пишут, — сказал Валера.

Прочитав компромат, Даша мрачно закурила.

— А я всегда тебе говорила, что раскопают! — запричитала она. — У кого есть фотки, где ты в немецкой форме? Ой, блядь! Надо папе звонить.

— Ничего не надо, — вяло отмахнулся Валера.

— А если до руководства дойдет? — она нервно бегала по комнате, роняя пепел на ковер.

Одна половина головы была в кудряшках, другая — прямая, что делало Дашу похожей на героя японского мультфильма.

— Меня другое беспокоит, — сказал Валера, — кто написал?

— Урод ебаный написал! — крикнула Даша. — Что я лесбиянка! Да он столько раз хуй свой не дрочил, сколько я ебалась!

— Ну, не надо, — Валера поморщился, — мне неприятно это слушать. — Что же делать? — спросил он, помолчав.

— Найти и убить, — быстро решила Даша.

— Это детский сад.

— Избить хотя бы, — сбавила она обороты, — чтобы больше неповадно было.

Позвонил Рыбенко, интересующийся читал ли Валера, что про него написали.

— Да все мы фашики, че скрывать-то, — говорил Рыбенко, — кто написал, вот вопрос. У тебя нет идей?

— Нет, — сказал Валера.

— Ну, выяснить-то элементарно, есть такая штука, знаешь, в рассылке ip-адрес, у меня есть один паренек, он может посмотреть…

Через час, проведенный в бессмысленных спорах с Дашей по поводу компромата и того, кто во всем виноват, приехал Рыбенко с гомосексуально укутанным в шарфик компьютерщиком и бутылкой водки.

— Посмотрим, да? — мяукнул молодой человек и присел к компу.

Рыбенко хозяйским жестом сунул Даше водку и бросил:

— Порежь там чего-нибудь, сготовь.

Так и не удосужившаяся закончить прическу Даша оторопело уставилась на Рыбенко.

— Ну, чего встала, — прикрикнул тот, — пожрать людям принеси, ни хрена ведь не делаешь!

— Ах ты, сука! — сказала Даша, но водку взяла и удалилась на кухню.

Гомосек в уютном шарфике быстро тарабанил по клавишам и улыбался чему-то своему. Рыбенко давал Валере поразительно тупые советы, как объясняться с руководством.

— Это все херня, старик, — говорил Рыбенко, — если идешь в это дело, будь, как говорится, готов. Ну, чего там, сходишь к Рукаву, родственничек за тебя словечко замолвит, главное стой на том, что все — клевета, башку не брил, «Хайль, Гитлер!» не кричал, оба деда твоих героически погибли на фронте.

— Они и вправду погибли… — протянул Валера.

— Не знаете такого Пусятина? — подал голос компьютерный гомик.

— Чего? — вскинулся Рыбенко. — Кто такой?

— С его адреса была рассылка, — пояснил паренек, — больше ничего не скажу. Кстати, не хотите, драйверок вам новый вкачаю?

— Э, дорогой, в другой раз, не время, — Рыбенко принялся бодро подталкивать компьютерщика к дверям, — видишь, горе у нас, Пусятин огорчил, на-ка, любезный, за труды, и до встречи.

Компьютерщик принял пятисотку и обиженно ушел, очевидно, рассчитывал выпить водки.

Даша споро принесла сыр, хлеб и колбасу, и сразу сели пить.

— Кто такой, бля? — вслух размышлял Рыбенко. — Просто за бабки, что ли наняли? Тогда сведения откуда?

— Как бы его найти… — мечтательно прошептала Даша.

— Найдем обязательно! — рявкнул Рыбенко.

— И что с ним делать? — Валера выпил водки и расслабленно закусил колбаской.

— Отмудохать, че еще-то? — удивился Рыбенко.

Даша одобрительно улыбнулась.

То ли пьяный, то ли ободренный Дашиной улыбкой Рыбенко минут двадцать описывал, как в Ростове его пырнули арбузным ножом, а потом он истекал кровью в коридоре больницы. Даша скучно смотрела на тарелку с сыром и слегка оживилась, только когда Рыбенко начал снимать штаны, чтобы показать шрам.

Водка закончилась. Рыбенко решительно заявил, что пойдет и купит еще, а для дамы шампанского. Даша, выкурившая к тому времени не меньше пачки сигарет, сказала, что водку можно заказать по Интернету.