Шрифт:
Хотя все логично. Если в голове у тебя — дурдом, хаос, то рано или поздно ты окажешься в настоящем дурдоме. Подобное тянется к подобному.
— В Писании сказано: «Всякий просящий получает, и ищущий обрящет, и стучащему отворят» [8] , — медленно, с расстановкой, произнес Юра. — Так вот, здесь просящий не получит, ищущий не обрящет и стучащему не отворят. Потому что это — дурдом, земной филиал ада.
Глава четвертая
Напрасные слова, изнанка ложной сути…
8
Не совсем точная цитата из Библии, Матф. 7:8.
— Нам пишут с Потешной…
Заведующий отделением, по своему обыкновению, был не в духе. Письмо — несколько сшитых металлической скрепкой листов бумаги — не дал в руки, а швырнул на стол. На Потешной улице находился Московский НИИ психиатрии. Хорошие вести оттуда обычно не приходили.
Безменцева взяла письмо в руки и пробежалась глазами по первым строчкам. Перевернула лист, другой и дошла до строк:
«Диагноз, установленный Тюрину Е. И. в психиатрической клинической больнице № 21 г. Москвы: „Расстройство личности и поведения вследствие дисфункции головного мозга“, не соответствует действительности и является несостоятельным по следующим основаниям:
1) При выставлении диагноза «расстройство личности» не были определены и описаны типы этих расстройств, без чего совершенно невозможно квалифицировать состояние больного.
2) Одновременно не были определены характер и причина возникновения якобы наличествующей у Тюрина дисфункции головного мозга, не описывались соответствующие ей личностные изменения.
3) Согласно принятому в настоящее время представлению о расстройствах личности они обычно проявляются еще в детском или подростковом возрасте, однако в анамнезе у гр. Тюрина Е. И. никаких указаний на отклонения в поведении не отмечено…»
Дальше читать не было необходимости, поэтому Безменцева вернула письмо заведующему, не отказав себе в удовольствии точно так же швырнуть его на стол. Только не с раздражением, а с пренебрежением. И еще демонстративно вытерла руку о свой белоснежный халат.
«Стерва!» — подумал Лычкин, заранее зная, что он сейчас услышит.
— Мое дело маленькое, Геннадий Анатольевич, — проворковала Безменцева. — Оттого и пай мой самый маленький. Крошечки с барского стола подбираю, но зато и спроса с меня никакого. Ошибусь — так заведующий поправить должен. Ну а если уж и кафедра была согласна с диагнозом…
Она присела, точнее, оперлась своими соблазнительными округлыми выпуклостями о край письменного стола, скрестила руки на груди и снисходительно посмотрела на заведующего.
— Тамара Александровна, — прошипел тот, — разве вы забыли, что этот старый хрыч был вашим протеже и кроме своей законной доли вы получили и положенные десять процентов? Неужели нельзя было получше разобраться в ситуации? Или хотя бы не заверять меня, что всех родственников — одна племянница? Откуда же поналезли все остальные претенденты на квартиру?
— Можно подумать, я своего родного деда госпитализировала! — фыркнула Безменцева и демонстративно отвернулась.
— Но подписывалась ты за него как за родного! И уверяла, что все чисто-гладко, просто деда надо подвести под оформление над ним опеки. А сама даже историю болезни толком не оформила.
— Так что же вы со Снежковым там подписывались?
«Эх, вставил бы я тебе по первое число, сучка драная, если бы не главный…» Созерцание зада Безменцевой вызвало у заведующего прилив желания, отчего он разозлился еще больше, теперь уже и на себя самого.
— Да вот так, Тамара, представь себе, не привыкли мы проверять за опытными докторами, как за сопливыми ординаторами! — воскликнул он, переходя на менее официальный стиль общения. — Доверяем коллегам!
— И правильно делаете.— Безменцева повернула голову и посмотрела прямо в глаза начальнику. — Потому что знаете — я все делаю правильно.
— И сейчас тоже? — Втайне радуясь удобной возможности отвести взгляд, заведующий указал глазами на злополучное письмо.
— И сейчас тоже, — подтвердила Безменцева. — Скажи-ка, Гена, кем лучше выглядеть — обычным дураком, каких в медицине, как и везде, пруд пруди, или заведомым мошенником? Дураком лучше, правда? Обвинят в халатности, в поспешности, в верхоглядстве, но не в фальсификации диагноза. Это же разные, совсем разные вещи. Ты согласен? В противном случае всем нам пришлось бы общаться со следователем, а так погрозят пальчиком да и забудут.
Она взяла со стола письмо, открыла его на последнем листе и прочитала:
— «Тюрин Е. И. психическим расстройством не страдает. Выставленный диагноз „Расстройство личности и поведения вследствие дисфункции головного мозга“ является необоснованным, не соответствующим действительности, а также принятой в настоящее время классификации болезней». Даже выговора не дадут, а если и дадут — переживем как-нибудь.
Заведующий молчал. Возразить было нечего — Безменцева была права, права по всем статьям.
Тамара Александровна легко оттолкнулась от стола и, вульгарно виляя задом («чувствует, тварь, что так и хочется завалить ее прямо в кабинете»), пошла к двери.
— Деньги ведь возвращать придется… — сказал ей в спину Лычкин.
— Только половину, не больше, — обернулась Безменцева. — Я договорюсь с племянницей. Ведь мы же старались, работали, время на деда тратили…
Можно было и ничего не возвращать, но подобное поведение чревато неприятностями. Деньги взял, а дела не сделал — скользкая ситуация.